Императрица и ветер
Шрифт:
Машину она видела ещё на подходе к дому. Старенький, но ухоженный седан стоял на бетонной площадке, уже готовый к путешествию в районный центр, куда семья собралась за продуктами.
– Она не рассказывала, как сюда попала, про своих друзей?
– Маша склонилась к ней, уперевшись локтями в колени.
В соседней комнате опять послышались голоса, но на этот раз интонация больше всего соответствовала мирной беседе.
– Нет, ничего такого. Только про шмотки и про поступление. Мы же с ней не лучшие подружки, - Персик с надеждой заглянула
– А вы меня отпустите?
Маша улыбнулась.
– Отпущу, что же мне ещё с тобой делать. Скажи ещё вот что. Когда ты привезла Кристину на ту станцию, она сразу пошла на платформу?
В соседней комнате события развивались по-своему, беседа перетекла в рассказывание друг другу анекдотов. То и дело оттуда доносился смех.
– Ну да, я её почти до самой платформы и довезла. Там вокзал есть, она вроде бы собиралась билет покупать.
Из-под стола выбралась кошка, потянулась гибким белым телом и уселась на полу, поглядывая то на Машу, то на её собеседницу.
С фонарного столба на неё смотрела улыбающаяся Кристина: тёмно-каштановые волосы рассыпались по плечам, джинсовая куртка растопыривалась на груди, открывая смешную детскую футболку с медвежонком. С улыбающейся мордашкой Кристины никак не вязался сухой канцелярский текст: "Пропала... года рождения... особые приметы...". Она улыбалась с каждого фонарного столба.
– Где его демоны носят?
– Маша в четвёртый раз набирала номер Кайла и слушала длинные гудки в ответ.
Шредер со скучающим видом стоял в нескольких шагах от неё. Вот он сорвал травинку и сунул её в рот.
– Он тебе, вообще-то, зачем сдался?
На вокзале станции семьсот семьдесят шестого километра билетёрша Кристину не помнила. На платформе дед в камуфляже кормил голубей семечками, и ветер гонял сухие стручки акаций, вдалеке целовались девушка и парень. Следующая электричка грозилась прибыть на первый путь через несколько минут.
– Нужно предупредить. Мы ведь договаривались встретиться. В конце концов, мы вместе ведём дело, - Маша отчаялась и на шестом длинном гудке сбросила вызов.
От платформы тропинка вела вглубь рощи акаций, за которой предполагался дачный посёлок, по размеру гораздо больший, чем Низинка. По тропинке к платформе шла девушка, ничем особо не привлекающая внимания, разве только тем, что в самый солнцепёк решилась выбраться из уютной дачи. Она шла, склонив голову к земле. У её бедра болталась спортивная сумка на широком ремне.
– Ну хорошо, последний раз, - Маша снова набрала номер Кайла. Шредер закатил глаза.
Прислушиваясь к сообщению о том, что абонент где-то не там, она наблюдала за девушкой. Та остановилась возле старой акации, подумала, сорвала с неё какое-то объявление.
– Стой, - прошептала Маша, опуская руку с телефоном.
Девушка на ходу сунула лист бумаги в сумку, взялась за ржавую трубу, заменяющую перилла, и стала подниматься к платформе. Она как будто ничего не видела перед собой, а может быть, считала ступеньки.
Пахнуло дёгтем. Девушка отряхнула джинсы и направилась к ближайшему столбу, чтобы и с него сорвать объявление о пропаже Кристины. Чёрный камень в кольце блестел в солнечном свете. Бумагу она комкала в левой руке, и совала в сумку, которую даже не пыталась застегнуть.
– Стой!
– крикнула Маша, и в этот момент по рельсам загрохотала электричка.
Синие вагоны проскакивали мимо... три, четыре, пять. Взвизгнули тормоза, электричка встала. Из открывшихся дверей посыпались люди: бабушки в цветных шляпках и с каталками, смеющиеся молодые люди в пляжных нарядах, едва прикрытых цивильной одеждой, мамы с пищащими на все голоса детьми. Запахло сигаретным дымом и духами.
Машу оттеснили к ограде платформы, а через минуту уже всё опустело. Жизнерадостно свистнула и тронулась электричка. Процессия дачников удалялась по тропинке под акациями. Девушки, срывающей объявления, на платформе уже не было.
– Ну что, поехали в город?
– нетерпеливо отбросил травинку Шредер.
– Инника, - пробормотала Маша, не в силах оторвать взгляд от комка бумаги, оставшегося валяться на платформе.
– Это ведь она была.
– Ну сейчас придётся рассказывать. Новости же.
Рената, стоящая возле окна в приёмной, дёрнулась, как будто её застукали на месте преступления. Некстати Маша вспомнила, что окно приёмной выходит как раз на автостоянку перед Центром.
– Что, прости?
– переспросила она, сделав несколько шагов к компьютерному столу Ренаты.
За ним, по-хозяйски закинув ногу на ногу, сидел Рауль.
– Нет, - пробормотал он себе под нос, - я определю владельца этого мобильного, но что-то семидесятипятилетний дедушка не очень похож на похитителя маленьких красивых девочек.
– Рауль!
– позвала его Маша, нависнув над столом.
– Кому ты собираешься рассказывать новости?
Тот опомнился и потёр пальцами затылок.
– А, - Рауль с невинным видом обернулся к Маше.
– Так тебе же.
– Самунасуки Тено, правильно?
– зачитал с листа Антонио.
– Так, - на губах Сабрины появилось что-то похожее на улыбку. Она закинула ногу на ногу и одёрнула просторную светлую юбку.
За окном пищали ласточки. Они носились хороводом по одним им известным нуждам.
– Почему тогда "Сабрина"?
– Имя, распространенное в Киото, не очень привычно для этого города, - она говорила с едва уловимым акцентом.
– Чтобы вы не ломали язык.
Антонио поднял взгляд на девушку. Сказать, что она была красивой, всё равно что признать лютый мороз - прохладной погодой. Она была не просто красивой, она была особенной - восточный разрез глаз, вечная полуулыбка, тонкие руки в кольцах. Хрупкая фигура. Чёрные волосы, собранные в самурайский хвост на затылке.