Императрица и время
Шрифт:
Вдох вышел похожим на стон. Ледяной воздух обжёг горло, и перед открытыми глазами всё ещё стояла пелена, но вспышку золотистого света у самого предела зрения она всё же нашла.
– Там, резко бросил Аластар, Орлана не видела, куда он указал остальным.
Отчаянно ныли виски. Пытаясь не думать о том, что будет, если заклинание не сработало, она шагнула вперёд и едва не упала, провалившись в снег почти по колени. Пока выбиралась, вышло так, что на равнине они с Аластаром остались одни, и дальше пошли медленнее всех. Верхняя застёжка мантии раскрылась, и снег
Впереди, на самом пределе видимости, за снежной пеленой, маячили тёмные изваяния. Вспышка золотистого цвета давно растворилась в снегу, но Орлане казалось - или это была игра воображения, - что на снежном ковре всё ещё лежат крошечные золотые искорки.
Рядом с Аластаром возникла серая тень.
– Мы нашли его.
Орлана вздрогнула. Призывно, совсем как собака, тявкнул в отдалении белый волк. Забыв о боли и усталости, она бросилась вперёд.
Тёмные изваяния оказались останками разрушенного дома. Разрушенного уже давно: в обмёрзшей каменной кладке едва угадывались очертания стен. В центре бывшей комнаты к небу вели ступени чудом уцелевшей винтовой лестницы.
Всё, что Орлана слышала теперь, - только шорох снега, в этом шорохе потонул весь мир. С подветренной стороны стен снега было куда меньше, и там его лапами рыл белый волк.
– Всё же закончится хорошо?
– Она, сама не вполне соображая, что говорит и делает, вцепилась в руку Аластара.
Он шагнул ближе, взял её за плечо, загораживая собой от ветра. Орлана, не отрываясь, смотрела туда, где свежевыпавший снег легко расчищали, обнажая поверхность когда-то выложенного камнями пола. Её трясло так, что стучали зубы.
– Да. Там вход в подвал, люк как будто уже открывали. Голос Аластара как плотными бинтами пеленал её страх. Орлане, в общем-то, было всё равно, что он будет говорить, лишь бы не молчал, снова позволяя ей захлебнуться в шорохе снега.
Разошедшейся ветер трепал мантию Орланы, как стяг на самой высокой башне замка, он сбросил капюшон с её головы, кинул в волосы горсть снега, но она почти не замечала холода. Крышку подвала, наконец, смогли поднять. Один из подчинённых Аластара стал спускаться вниз.
На горизонте, развалившись по всей равнине, поднималась пурга. Смешала небо с землёй, и цвет остался только один - серый. Тоскливо взвыл белый волк.
Первым из подвала выбрался Риан, живой и здоровый, правда, весь измазанный в пыли. Ослепнув на мгновение от дневного света, он покрутил головой и смущённо поправил висящий на поясе меч.
Орлана не смогла поверить в возвращение сына, пока не обхватила его за плечи, пока не прижалась щекой к растрёпанным волосам, пахнущим дикой зимой - не ветром с Сантарина. Он что-то бормотал о прощении, а Орлана уже думала только про обратную дорогу: скорее бы вернуться.
...Она чувствовала, что теряет силы с каждым шагом, как будто ниточка заклинания зацепилась за руины и теперь тянется, распутывая её, как клубок. Буря гудела за спиной, рвала с плеч плащи, дышала ледяным ветром
Метель шла за ними по пятам. Только оказавшись в имении, снова в комнате с невысоким потолком и приветливым оранжевым огнём в камине, Орлана рискнула обернуться: за окнами выла непогода, и стало совсем темно. На мгновение в груди вырос страх за то, что пару вздохов назад они были там. Вырос и тут же потух.
Граф, кажется, остался доволен. Кажется, он даже предлагал им задержаться на ужин и отдохнуть, но Орлана почти не слушала его. Больше всего ей сейчас хотелось вернуться в замок и хоть на час остаться одной - закрыть глаза и ни о чём не думать.
– Спасибо, но нам лучше уйти.
Портал поставили прямо в центре приютившей их комнаты.
Последнюю часть пути Эйрин считала шаги и торчащие из земли корни деревьев, о которые спотыкалась. Идрис ушёл далеко вперёд. Догонять не хотелось - её ноги и без того отчаянно ныли.
Заповедные места, как их и учили в школе, оказались густым старым лесом, бродить по которому непосвящённый мог сколько угодно, но Идрис разглядел в траве заметную ему одному тропинку и жутко обрадовался.
– Скоро будем дома, заверил он.
Дом, какой бы он там ни был, во всяком случае, представлялся Эйрин куда более удобным местом, чем расстеленный посреди поля плащ, поэтому она терпела - из самых последних сил.
Воображаемая тропинка пошла вверх, и, взобравшись на холм, Эйрин увидела, как сверкает в солнечном свете спокойная гладь воды. Идрис благоговейно вздохнул за её спиной - и как он там оказался, ей думать не хотелось. Не в первый раз.
– Это море?
– буркнула она, делая вид, что до моря-то как раз ей и нет никакого дела.
– До моря здесь ещё день пути, но это ничем не хуже. Судя по звукам, он извлёк из-за пояса флейту и теперь протирал её рукавом от дорожной пыли. Издевательски-подобострастным тоном он пояснил: - Это Сантарин.
На берегу реки красовалось здание из белого камня, бывшее когда-то то ли флигелем богатой летней усадьбы, то ли самой усадьбой, но победнее. Стены оплетали ползучие растения, когда-то ярко-синяя черепичная крыша поблекла от нанесённого песка, местами провалилась, а от деревянного пирса остались одинокие столбики, почерневшие от воды и времени.
– Это дом?
– подала голос Эйрин, рассматривая мрачное торжество природы над цивилизацией. Она разглядела дыру дверного проёма и с ещё большим презрением выдавила из себя: И это дом?
Идрис ткнул её пальцем в спину:
– Запомни этот тон, ясно? Запомни, и зашагал вниз, к выложенной камнем дорожке, едва видной под травой.
Эйрин скатилась за ним следом, рискуя запутаться ногами в непомерно разросшихся лозах дикого винограда. То там, то тут попадались груды каменных обломков, в одном она даже узнала статую. Нечто похожее радовало глаз в школьном парке - то ли девушка с крыльями, то ли птица, поднявшая клюв к небу.