Империум человечества: Омнибус
Шрифт:
Также он боялся, что она может плохо повлиять на Солонэйца. Кто знает, что твориться в голове навигатора? Ни для кого уже не секрет, что в прошлом он получил ужасные ранения, и после этого душевный срыв. Гомери просил его относится к навигатору с заботой, и приглядывать за ним. Инстинкты Граяна натягивались как удила, когда он представлял себе Солонэйца, находящимся в тисках непредсказуемой Шивании. Он решил, что серьёзно поговорит об этом с отцом по возвращении, нельзя больше брать на борт эту девушку. Экипаж корабля — закрытое сообщество, существующее почти что вне времени и пространства, поэтому для
Спустя несколько дней корабль приблизился к точке прыжка в варп, чтобы наконец отправиться на Землю. Граян, одолеваемый своими тревожными мыслями, сопровождал Солонэйца к навигационному блистеру, заодно пытаясь увидеть признаки напряжения и утомления в нём.
— Ты разобрался со своей шеей?
— Что? Ах, да. Фосс поработал над ней. Теперь всё в норме.
Граян выпятив губу, стоял на рампе, ведущей к навигационному посту, и внимательно наблюдал как Солонэйц втискивает себя в тесное пространство блистера и опускается на кресло.
— Сол, могу я говорить с тобой…честно?
Солонэйц повернул голову, и посмотрел вниз на рампу.
— Это приказ?
— Сол!
— Извини, в чём дело?
— Шивания…
— Ох…
Солонэйц начал возиться с органами управления на варп-дисплее, его лицо приняло упрямое выражение. Граян нервно заёрзал.
— Я должен сказать, Сол, как друг и капитан. Будь осторожен.
Солонэйц посмотрел на него снова, выражение лица осталось прежним. Он хотел сказать: «Кто дал тебе право называть себя моим другом?», но излил раздражение с другими словами.
— Я не инвалид, Граян! Я хочу, чтобы ты перестал относиться ко мне, как к полупьяному, покалеченному ветерану! Откровенно говоря, ещё немного, и я буду вынужден уйти со своей должности. Я вполне осознаю, что произошло. Это не делает меня уязвимым. Я взрослый и…
— Хорошо, хорошо! Я должен был с тобой поговорить, пойми меня.
— Она знает, что ты её не любишь. — резко сказал Солонэйц, снова уставившись в экран. — Как этот разговор исправит ситуацию?
— Рискуя дальнейшими упрёками: как серьёзно это… дело у тебя с ней?
— Так серьезно, как могут быть любые отношения для людей в похожих условиях. Мы живём одним днём. Тебя это не касается, Граян. Не бойся, что это повлияет на мою работу, или её. Теперь, мог бы я заняться подготовкой к следующему варп-переходу?
Граян пожал плечами, протянул руку и похлопал по бедру Солонэйца в качестве успокаивающего жеста, и отправился обратно в camera operati, где он поработает с бумагами, оставляя Дэа Брава в распоряжении Солонэйца. Разговор состоялся совсем не так, как он планировал.
Солонэйц вздохнул и откинулся на спинку кресла, зажмурившись от яркого мерцания звёзд. Если бы только Граян знал, какие сомнения относительно Шивании гложут его, сомнения эти, однако не могли конкурировать с искушением её тела, её сладостным успокоением.
— Должен быть. — сказал он вслух, снимая повязку.
Варп был тих. Потоки чистого имматериума лениво бурлили по обе стороны корабля, но было непохоже, что они смогут объединяться в вихрь. Варп-дисплей также не показывал ничего угрожающего. Солонэйц посмел надеяться, что это будет лёгкое путешествие. Несколько мыслеформ мелькали из варпа, но эти психические выбросы были незначительными. Солонэйц вознёс молитву Императору, чтобы получить защиту, и изгнать страхи. Спокойная психика была очень важна для путешествий в варпе. Он поцеловал тотемы, и сосредоточился на путешествии. Короткий прыжок. Дэа Брава никогда не ставилась на карту, чтобы совершать дальние прыжки.
Солонэйц начал напевать мантру в импровизированном ритме. Это подняло ему настроение, и он дрейфовал в возвышенной связи с кораблем, становясь единым с её телом. Быстрее света, быстрее мысли, как ликующая серебряная рыба, на просторе этого скрытого моря. Он вдохнул эссенцию соли и морской пены, в эйфории оседлав волну Астрономикона, что несёт его домой. Соль. Море. Дюны. Песчаные цветы. Цветы. Фрукты. Мускат. Сандал… «Сандал?» Солонэйц сглотнул и вернулся в сиюминутную реальность. Он вдохнул. «Что это? Сладкая кровь Императора, что это было? Лакримата? Невозможно!» Он сверился с варп-дисплеем, голова кружилась от коварного парфюма. Блистер был полон этим! Экран пульсировал, что означало высокую активность варпа. Но где? Солонэйц был в состоянии отчаянного удивления. «Позади нас? Перед нами? Где? Так близко. Так близко!»
Он устремил свой взгляд в варп. Ничего определенного, и все же что-то назревает. Имматериум был взволнован! Солонэйц проверил наличие эманаций Хаоса. Возможно, что-то прицепилось к кораблю. Экран казалось завис, будучи не в состоянии вывести информацию, лишив его знания обстановки. Он напрягал свои чувства, чтобы проникнуть в причину происходящего, в то время как парфюм тёк вокруг него восхитительными, злыми волнами, извращая чистоту его концентрации. Его кожу защипало от пота. «Груз! Нужно сконцентрироваться!» Он должен игнорировать эту отраву, изгнать её. Запах был иллюзией. Он должен…
— Солонэйц! — послышался хриплый зов.
Копьё боли пронзило мышцы его шеи, когда навигатор повернул голову к выходу из блистера. Люк был открыт вовнутрь, и через него вползала обнажённая, и сияющая, как горячее пламя, Шивания. Рот её был приоткрыт, красный язык облизывал губы, волосы текли как облако, пальцы лениво поглаживали её грудь. Волны парфюма снова атаковали его. Он попытался заговорить. Шивания засмеялась и открыла сморщенные веки. Думал ли он, что там будут мёртвые молочно-белые глаза? Нет, они были похожи на опалы, горели и мерцали сотней оттенков.