Империя Александра Великого

Джилман Артур

Я пока ничего не сказал о школах Платона и Аристотеля. Они существовали в Афинах, так же как стоики и эпикурейцы, и были известны как академия или перипатетическая школа (говорят, что последнее название пошло от греческого слова перипатос — общественный сад, где учил Аристотель). В них работали высокообразованные и исключительно достойные люди, и в самом начале рассматриваемого периода, когда Афинами управлял Деметрий Фалерский (317–307 до н. э.), главой школы стал Теофраст. Главы обеих школ занимали положение как христианские епископы в Средние века — они посвящали все свое время весьма специфической работе и отрывались от нее, только чтобы помочь городу (если ему грозила большая опасность или он оказывался во власти кризиса) в качестве послов или миротворцев. Все главы школ, кроме эпикурейцев, достигали такого положения, если длительное время достойно руководили своими сторонниками, — Ксенократ, Менедем из Эретрии, Зенон и др. Поэтому довольно часто чернь, действующая под влиянием низменных эгоистичных мотивов, тем не менее почитала тех, кто живет более чистой и праведной жизнью. Если эпикурейцы никогда не достигли такого положения, то не только потому, что их систематический квиетизм не позволял им ни при каких условиях вмешиваться в общественную жизнь, но и потому, что их доктрина сильно пострадала оттого, что достижение удовольствий, как принцип человеческой жизни, превратилось в явную пародию.

Повара и куртизанки, обжоры и дебоширы — все они могли не без оснований претендовать на приверженцев эпикурейства.

В начале золотого века серьезной стороной эллинизма было упрочение положения духовенства, появление высоких учений. Таково было духовное наследие поколения, ведшего бесцельные и аморальные войны, исчерпавшие жизнь диадохов. Но здесь, как и в будущие дни, когда философия стала религией у греков и заняла прочное место у тех, кого я осмелюсь назвать профессиональными священнослужителями, появилась широкая трещина между мирянами и церковниками, причем жадность, чувственность и жестокость первых соседствовала с глубоким уважением к противоположным качествам вторых. Все доминирующие философские идеи были рождены в начале великих войн. Пока честолюбивые сатрапы спорили относительно владения империей, а сердца людей щемило от усталости, вызванной бесконечными и бесцельными войнами, великие умы нашли мир и комфорт там, где его только и можно найти, — в спокойствии чистой совести и удовлетворении тихой и умеренной жизни. Контрастом к этому серьезному развитию философской жизни, для которой центром и домом стали Афины, было на удивление фривольное и поверхностное общество — причем в тех же Афинах, что проявлялось не только в публичном подхалимстве и политической деградации. Это было отражено не только в написанных Плутархом жизнеописаниях Фокиона и Деметрия, но и в модной современной комедии. Она — так называемая новая комедия Дифила, Филемона, Менандра и других поэтов — пережила другие формы поэзии и даже была перенесена в Александрию, став развлечением для высших классов. Что касается стиля, Менандр и его последователи заслуживают всех похвал, которые получили. Но если древние критики приходят в экстаз, говоря о превосходных картинах жизни на сцене и великолепных характерах, мы можем утверждать лишь одно: хорошо, что есть стоики и их противники в других школах, чтобы опровергнуть такие картинки, претендующие на правдивое изображение аттической жизни. Общество в новой комедии обычно мелкое, ленивое, по большей части аморальное. В нем строгость и честность обычно высмеиваются, как деревенские добродетели, и аморальные персонажи изображают людей, понимающих жизнь. Юный шалопай, ведущий распутную и позорную жизнь, обманывающий отца и проматывающий состояние, в пьесе пользуется явной симпатией автора. Дама легкого поведения, разрушающая мир в семье, часто является героиней, а иногда (как, например, у Тита Макция Плавта) вообще изображается ангелом-хранителем, который в конце пьесы налаживает все дела. Но даже худшими, чем аморальные молодые люди, представляются аморальные старики, которые не стесняются, когда сыновья видят их занимающимися постыдными делами, для которых единственным оправданием может являться юность и глупость. Никто не думал о благородной стороне жизни, об интересе, который вызывали, к примеру, монастыри. Единственные достоинства, которые превозносились в этих пьесах, — хорошее расположение духа, терпимость, мягкий скептицизм и готовность прощать грехи юности. Таковы общие черты, с утомительным однообразием повторяющиеся в латинских копиях новой комедии. Копии, безусловно, уступают оригиналам по изяществу и стилю, не содержат изысканных деталей, но дают нам (по крайней мере, это можно отнести к Теренцию) адекватное представление о социальных и моральных точках зрения, с которых поэты считали нужным изображать хорошее общество в Афинах. Композиция этих пьес и их исполнение оставались неизменными еще несколько поколений после литературного упадка Афин. Но даже развитие великих школ и влиятельность замечательных учителей этики не повлияли на изображаемые в них персонажи. В этих комедиях никогда не изображались великие люди. Они навсегда остались убогими, банальными свидетельствами о пустой и низкой афинской жизни.

Глава 12

СТАДИИ ЭЛЛИНИЗМА В III СТОЛЕТИИ до н. э

III в. до н. э., золотой век эллинизма, четко подразделяется на стадии, отличающиеся количеством империй и суверенов. Более того, даже римские дела, которые теперь оказывали ощутимое влияние на Восток, согласовываются с этим делением. Смерти последних спутников Александра — Птолемея, Лисимаха, Селевка, вторжение кельтов — и начало конфликта между западными греками и Римом — все это случилось около 280 г. до н. э. в момент великого кризиса, не урегулированного войной или наследованием престола до 270 г. до н. э., когда, собственно, и начался век эллинизма. С этого момента в течение половины столетия отношения Востока и Запада полностью установлены. Короткая хронологическая таблица (на с. 106) лучше всего проиллюстрирует, что это значит (в таблице указаны даты начала царствования). В очень важный момент — 223–220 гг. до н. э. на три трона Востока взошло трое юношей — им было меньше 20 лет. Филипп V и Антиох III были побеждены римлянами, а Птолемей IV фактически устранился от власти. Но это — последующая стадия эллинизма, которую описывает Полибий. Нас интересуют две предыдущие стадии: 276–245 гг. — в это время три трона принадлежали великим монархам, а в Сирии два правителя претендовали на величие; и 246–222 гг., когда Египет был под властью одного сильного монарха, а в Македонии и Сирии их оказалось по два. Даже меньшее, но очень важное царство Пергам сменило правителя почти одновременно с Сирией (263, 241), и началось правление Аттала, которое продлилось дольше, чем кризис 221 г., — до начала следующего века.

Монеты Антиоха III и Птолемея IV

Это общее соотношение вносит некую систему в очень сложный исторический период, поскольку все эти царства были постоянно связаны торговлей, дипломатическими отношениями, союзами, если, конечно, не сражались друг с другом за верховную власть или за изменение баланса сил. Эта борьба велась не только прямо, как, например, в так называемых Сирийских войнах или кампаниях Птолемеев и Селевкидов друг против друга с переменным успехом, которые обычно велись в Палестине, но и косвенно, когда Грецию подстрекали к выступлению против Македонии, Кирену против Египта, небольшие государства Малой Азии против Селевкидов и т. д. Все цари имели постоянный источник беспокойства, подавляя выступления, инициированные своими соперниками. Островной Родос и Пергам проводили политику вооруженного нейтралитета. Все это время римляне были

настолько заняты своей великой борьбой с Карфагеном, что могли лишь утвердить свое превосходство над эллинизмом в Италии и Сицилии, и ничего больше. Только успешно преодолев кризис с Ганнибалом, они стали обдумывать идею о глобальной империи и воспользовались вмешательством Филиппа V во Вторую Пуническую войну, чтобы протянуть руку — не ради безопасности, а для достижения господства — через Адриатику. Это было началом последнего акта независимости эллинизма.

В короткой книге очень трудно, пожалуй, даже невозможно перечислить все факты, рассказать о военных кампаниях местного значения и дипломатических конфликтах такого большого количества царств. Приходится выбирать только главное, действительно важное, показательное, имеющее очевидное влияние на ход человеческой истории.

Глава 13

ТРИ ЮНЫХ ЦАРЯ

РАССКАЗ ОБ АНТИГОНЕ II ГОНАТЕ, ЕГО ДЕЯНИЯХ И ХАРАКТЕРЕ

Антигон II Гонат [11] был царем с 276 по 239 г. до н. э. Он претендовал на трон Македонии и по линии отца, Деметрия Полиоркета, и по линии матери — Филы, дочери Антипатра. После смерти отца, захваченного Селевком в Сирии, он делал все возможное, чтобы получить то, что считал своим законным наследством. В юности его воспитывала благородная и энергичная мать, которой он, вероятнее всего, был обязан глубиной характера, но он также много времени проводил в Афинах среди философов, в то время как его отец участвовал в военных кампаниях по всему эллинскому миру. В рассказах о жизни философов есть упоминания о его приверженности серьезной учебе, о дружбе с учеными людьми, в первую очередь стоиками. Он предложил себя в качестве пленника вместо отца, а когда тот умер, привез его тело в Коринф, чтобы похоронить в городе Деметрия. Потом он заявил о своих претензиях на трон Македонии, но без особого успеха — против Лисимаха и Пирра бороться было трудно. Италия на время освободила его от Пирра, которому он даже помог кораблями, а сражение при Курупедии — от Лисимаха, но против старого Селевка у него не было шансов. Когда ветерана убили, Антигон как раз воевал с Птолемеем Керавном, убийцей Селевка, который имел преимущество — готовую большую армию, когда занял дворец своей жертвы. Но вторжение кельтов затмило все разногласия, и, когда они убили Керавна, именно Антигон больше всех старался нанести им поражение, чтобы занять трон Македонии.

11

Говорят, что царя называли так, поскольку он вырос в некоем месте, носящем имя Гоны, — в Фессалии.

Это была первая большая победа. Затем, усмиряя Македонию, Антигон Гонат столкнулся с ужасным тираном Аполлодором из Кассандрии (в Фессалии), которого подчинил с трудом, благодаря военной хитрости. Это дало ему право рассчитывать на благодарность северных греков. А тут еще Пирр, тщетно просивший его помочь справиться с римлянами, когда понял, что экспедиция будет тяжелой, вернулся с запада, чтобы создать царство в Элладе и Македонии — в Италии он завоевать для себя царство не сумел. Антигон снова лишился своих владений — был вытеснен Пирром, но с помощью сильного флота и греческих друзей продолжил борьбу, и в конце концов Пирр был убит. Наконец Антигон стал полноправным хозяином Македонии. Хотя он еще раз, воюя с Афинами, был изгнан из своего царства Александром, царем Эпира, однако его сын так быстро вернул его — уже в следующем сражении, — что этот эпизод можно и не брать в расчет.

Более тридцати лет Антигон II Гонат был одним из ведущих суверенов империи, содержал просвещенный и утонченный двор в Пелле, изучал стоическую философию и науку и одновременно проводил довольно сложную политику. После войны с Антиохом II он заключил с этим царем постоянный мир, и не только благодаря новым родственным связям (Антигон женился на сестре Антиоха II Филе). Такая связь уже существовала — супруга Антиоха II Стратоника была сестрой Антигона. Просто Антиох II был вынужден позволить нескольким промежуточным царствам, а также прибрежным и островным грекам отстоять свою свободу. Антигон II вел постоянную борьбу с Птолемеем II, причем оба правителя старались тайно действовать в стране другого. Они подстрекали к организации волнений и потом помогали их участникам деньгами и флотом. Так Птолемей всегда призывал греков бороться за свою свободу; он даже фигурирует в надписях этого времени как их главнокомандующий, и он организовал по крайней мере одну большую коалицию против Антигона II, которую возглавили Афины, — так называемую Хремонидову войну. С другой стороны, Антигон имел влияние в Карии, откуда мог угрожать Египту напрямую. Он послал своего брата Деметрия Красивого в Кирену, чтобы организовать важный и действенный мятеж против Египта. Проблему Хремонидовой войны он урегулировал, сначала нанеся поражение спартанцам, царь которых Арей погиб в сражении при Коринфе, куда спартанцы направились, надеясь снять осаду Афин. Затем Антигон Гонат одержал большую морскую победу при Косе, в которой шедший на выручку египетский флот был уничтожен, и Афины были вынуждены капитулировать (266 до н. э.).

После этого со стороны Птолемея II Филадельфа больше активного вмешательства не было, хотя отношения между двумя царствами оставались напряженными, а их интересы — разными.

Трудности Антигона II Гоната в отношениях с Грецией были достаточно серьезными, поскольку интриги Птолемея совпали с настроением нации, с ее самыми благородными устремлениями. Серьезная и цельная философская система стоиков стала жизненным правилом не одного только Антигона. Она повлияла и на афинское общество, точно так же, как красноречие Демосфена взволновало афинян в конце борьбы с Филиппом. Люди стали относиться к политике с большой серьезностью и сражались на совесть. Эти стоики часто выступали против Антигона из принципиальных соображений и не были удовлетворены результатами борьбы. Их оппозиция стала непримиримой. Еще более серьезным стал подъем федерализма в Этолии и Ахайе, что сплотило демократии городов в демократии союзных государств (Эгейского и Ахейского союза) и создало силы, способные бороться с Македонией. Антигон II Гонат всю жизнь боролся с этими трудностями, контролируя города, такие как Коринф, гарнизонами, изолируя отдельные полисы и ставя во главе их тиранов, преданных его интересам. Эти тираны не были все, как один, гордыми стоиками, как их хозяин, и потому совершили много несправедливостей и произвола. Так что народный гнев против македонского царя возбудить было нетрудно.

Таким образом, теории о том, что Македония должна возглавлять Грецию, но при этом каждый греческий полис может свободно управлять собственными делами, была противопоставлена другая теория, утверждающая, что федеративный совет полисов справится с этим делом лучше. А в конце жизни Антигона произошло чудесное возрождение Спарты при Агисе, и появилась еще одна теория: реформированная царская власть в Спарте — естественная верховная власть всех жителей Пелопоннеса. Об этом мы поговорим чуть позже.