Империя Греха
Шрифт:
Я хотела, чтобы он сказал, что доверяет мне.
Но это глупо. Зачем ему доверять мне, если мое происхождение — тайна, и он прекрасно знает, что я приняла личность, отличную от моей собственной?
Именно по этой причине я не показывала ему свои глаза; мне нужно скрыть часть себя.
И, возможно, он тоже хочет спрятать часть себя, потому что он никогда не трахал меня, глядя на меня.
Как и у меня, у него высокие стены, и он предпочитает держать их такими.
Меня это должно устраивать. В конце концов, такой
Поэтому вместо того, чтобы сосредоточиться на этих мрачных мыслях, я сажусь на диван и погружаюсь в работу, печатая на ноутбуке. Я занимаюсь этим некоторое время, не знаю точно, сколько, поскольку я как бы забываю о своем окружении, когда создаю системы или взламываю брандмауэры.
— Ты чертовски сексуальна, когда находишься в своей ботанической зоне, красавица.
Я смотрю на него, мое дыхание перехватывает в горле, а щеки ярко горят.
— Прекрати это.
— Прекратить что? — его голос понижается, когда он скользит пальцем по краю бумаги. — Говорить тебе, какая ты сексуальная?
— Отвлекать меня.
— Ты тоже меня отвлекаешь, так что будет справедливо, если ты будешь страдать вместе со мной.
— Но я ничего не делаю.
— Все равно отвлекаешь, как черт.
— Может, мне стоит поработать в IT-отделе?
— Нет, блядь. Я наконец-то нашел предлог, чтобы затащить тебя сюда.
— Думала, это для дела.
— И это тоже. — он наклоняет голову в мою сторону. — Но почему ты думаешь, что я опустил жалюзи?
— Я... не знаю.
— Чтобы ты могла в любой момент показать мне эти великолепные сиськи.
— Я не стану этого делать.
— Но ты можешь. В любое время, красавица.
— Извращенец.
— Я не буду отрицать обвинение.
— Обвинение в домогательствах, ты имеешь в виду?
— Не согласен.
— Ну, разве не так происходит домогательство на рабочем месте? Вышестоящий начальник запугивает сотрудницу, чтобы та выполняла его сексуальные приказы.
— Но разве эта сотрудница ждет своего босса в темной комнате, когда на ней только кружевные трусики и она истекает влагой в них от предвкушения?
Мои щеки пылают при рассказе об одном из случаев, когда я ждала его в одних трусиках. Я не знаю, что на меня тогда нашло. Я просто хотела увидеть этот похотливый взгляд в его глазах и почувствовать, как он не в состоянии насытиться мной.
В итоге я оказалась согнутой на полу и оттраханной так тщательно, что не могла пошевелиться.
— Наверное, нет, — пробормотала я.
— Значит ли это, что теперь ты покажешь мне свои сиськи? Или свою киску? Быть может, и то, и другое?
Мои пальцы чешутся и горят, и я действительно хочу этого. Я хочу раздеться перед ним и посмотреть, как потемнеют его золотистые глаза.
Но прежде, чем я успеваю согласиться с этой безумной идеей, дверь в его кабинет распахивается, и входит Дэниел.
— Прекрати присылать
Я замираю, но Нокс просто ухмыляется.
— Сегодня будет три.
— Какого хрена?
— Завтра четыре. К выходным будет целая армия.
— Ты что, блядь, смерти желаешь?
— Очевидно, да. Поэтому я буду убивать тебя медленно с помощью блондинок.
Я пытаюсь подавить смех, и это предупреждает Дэниела о моем присутствии, потому что его голова поворачивается в мою сторону. Его глаза сужаются на меня, затем снова на Нокса.
— Подожди минутку. Это из-за нее?
Нокс поджимает губы, но ничего не говорит.
Дэниел бросает свой вес на кресло перед Ноксом, кажется, немного успокоившись.
— Ясно. Если тебе не нравится, что я делаю шаги к твоей девушке, все, что тебе нужно сделать, это сказать об этом. Не нужно быть мудаком.
Мои щеки пылают от этого. Или, точнее, та часть, где он назвал меня девушкой Нокса.
Я ведь не девушка, верно?
— Я говорил тебе, но ты не послушал, так что проститутки твое наказание до дальнейших распоряжений.
— О, да пошел ты. — он наклоняет голову на бок в мою сторону. — Уверена, что не передумаешь? Я трахаюсь гораздо лучше, чем он.
Нокс резко встает, так резко, что я в испуге отталкиваюсь от дивана.
— Повторишь это еще раз, и я изобью тебя на хрен, а потом заплачу дюжине шлюх-блондинок, чтобы они дрочили тебе во сне. Не испытывай мое чертово терпение.
Вместо того чтобы разозлиться, губы Дэниела растягиваются в широкой ухмылке.
— Боже, Боже, Ван Дорен. Разве это не чертовски интересно?
— Проваливай.
— Не тогда, когда это становится таким аппетитным. Мне заказать костюм шафера?
Я сглатываю, мое сердце колотится от того, на что он намекает. Я встаю так быстро, что кабинет начинает кружиться, но я твердо ставлю ноги на пол.
— Я... я возвращаюсь в отдел информационных технологий.
Нокс собирается что-то сказать, но я не могу слушать его в моем растрепанном состоянии или с тем, как сердце грозит выпрыгнуть из грудной клетки.
И это чувство не проходит до конца дня, ни когда я работаю или обедаю с Гвен и Крисом, и уж точно не когда я иду домой одна.
Нокс присылает мне сообщение, что у него поздняя рабочая встреча, и он поедет к себе домой вечером, прежде чем приехать ко мне.
Так что у меня есть много времени, чтобы побыть одной. Точнее, несколько часов. Наверное, я должна проспать их до его прихода.
Боже.
С каких это пор он стал главным событием моего дня? Вставляя ключ в дверь своей квартиры, я чувствую, как мрачнею от одиночества в этом месте.
Это вообще уже здоровая вещь?
Мама говорила мне, что любовь — это игра, которую всегда можно проиграть, и я начинаю понимать, что именно означают эти слова.