Империя Масок
Шрифт:
— Во-первых, ты впадаешь в транс, чтобы проникнуть в мир снов. Я думала, что все долийцы так делают, но я видела спящих эльфов в лагере.
— Только сомниари впадают в транс, — сказал Фелассан из-за её спины. — И только маги являются сомниари. Не все долийцы — маги.
— Да, — на секунду Бриале показалось, что дождь остановился.
Потом она поняла, что он прекратился только вокруг неё. Фелассан был достаточно близко, чтобы окружающая его магия, коснулась и её.
— Во-вторых, ты не смотришь на статуи в честь эльфийских богов,
Большинство членов клана кланяются или кивают, но они все смотрят на них, когда проходят мимо...
Все, кроме тебя.
— Ты не убедила меня, дален, — дыхание Фелассана коснулось её уха.
— Мне и не нужно тебя убеждать. Ополчится ли на тебя клан Вирнен, если я расскажу им о своих подозрениях? Как долийцы поступают со шпионами?
— Насколько я помню, — сказал он, — они тратят несколько лет на споры, а потом...
— В-третьих, — она подняла ещё один палец, — ты только что назвал долийцев "они", а не "мы". И такое случается часто.
На мгновение все звуки вокруг неё стихли, ни дождя, ни шелеста деревьев, ни звука её собственного сердцебиения.
Потом Фелассан покачал головой и рассмеялся.
— Проклятие, действительно назвал, не так ли? — сказал он, встав перед ней.
Дождь обрушился на Бриалу, шокирующе холодный, но долгожданный.
— Не вини меня, хагрен, — сказала она, улыбаясь. — Ты сам меня научил. Когда обжигаешь пальцы в огне, который сам же и разжег, кроме себя винить некого.
— Я его не разжигал, — сказал Фелассан, отмахнувшись от её слов. — Я увидел огонь, который уже ярко пылал... И выгорел бы, если за ним не следили. Я просто предложил свои услуги.
Бриала поняла, что он попался, но была вынуждена давить дальше.
— Твой клан знает больше, чем этот?
Фелассан вздохнул.
— Грустно, не правда ли?
— Грустно, и весьма неправдоподобно, — Бриала наклонила голову, специально подражая языку тела Фелассана. — Да долиец ли ты вообще?
Фелассан снова шагнул вперед, так, что его лицо оказалось в нескольких дюймах от неё, и весь её мир уменьшился до его глаз и татуировок вокруг них.
— Чего ты хочешь, дален — ответа на этот вопрос... Или моей помощи?
На неё всё ещё капал дождь, и Бриала думала, что поэтому она в безопасности, что Фелассан не готовит заклинание, чтобы убить её, если она даст неправильный ответ. Но потом она поняла, что если и есть кто-то достаточно искусный, достаточно хладнокровный, чтобы ничем не выдать себя, замышляя убийство — то это её учитель.
И словно услышав её мысли, он тихо сказал:
— Это был не риторический вопрос.
Она сглотнула.
— Я хочу твоей помощи, хагрен.
— Хорошо.
И, сказав это, он обнял её.
— И так как я знаю, что ты гадаешь, тот цветок — это ты. А теперь... — Он шагнул назад, и на его лице появилась хищная, но знакомая и безопасная для Бриалы улыбка, — ... Давай-ка выкорчуем немного чесоточной травы.
Солнце
Сэр Мишель наблюдал за всем этим — за стражами, огнями в фургонах, за всем.
Стражи дали Мишелю и Селине одеяла. Тонкая ткань промокла за считанные минуты, заключив Мишеля в холодные объятия. Селина попыталась соорудить из своего небольшой тент, чтобы укрыться от дождя.
Мишель закутался в своё. Связывая его, стражи были удивлены и рассержены, и это сделало их неаккуратными. Под одеялом он методично работал над узлами и ждал возможности отвлечь их внимание.
Он не стал придумывать план, потому что слабо представлял, что намерены сделать Бриала и Фелассан, а планы, основанные на такой неполной информации, могли только помешать делу. Шевалье знал, когда стоит предугадывать, а когда просто реагировать, полагаться на инстинкты, отточенные годами тренировок.
Сумка с его доспехами и украденная кожаная броня Селины лежали возле фургона предводителя долийских воинов под полотняным тентом, который защищал их от дождя. Там же находилось и его оружие.
Он видел трех стражей, и все они могли добраться до Мишеля раньше, чем он — до своего меча. Он вывернул руку и дёрнул кисть из петли, скользкая от дождя кожа отозвалась болью, а потом он освободился и приготовился к любой выходке Фелассана.
Ливень, казалось, на мгновение неуверенно приостановился. Это было единственным предупреждением, прежде чем на окраину лагеря с небес обрушилась грандиозная молния и взорвала тишину. Один заряд расколол дерево на краю лагеря, Мишель даже не успел услышать треск падающего дерева, как от грома так тряхнуло повозки, что у него лязгнули зубы.
— Мишель? — спросила Селина, когда долийцы закричали и куда-то побежали. Мишель увидел, как на другой стороне лагеря Хранитель выпрыгнул из фургона и побежал к лесу, а его посох горел в темноте, как красный уголь.
Еще одна молния рухнула с неба, и один из огромных фургонов вспыхнул.
Кто-то внутри закричал.
— Одну секунду, Величество.
Три стража, а у Мишеля ни доспеха, ни оружия, не считая разве что одеяла.
Он поднялся, держа одеяло перед собой, и зашагал в их сторону.
Стражи смотрели на пылающий фургон и не замечали его, пока он не подошёл вплотную. Потом первый страж обернулся, увидел его и повернулся, чтобы поднять тревогу.
Мишель швырнул ему мокрое одеяло в лицо, пнул в колено, перекинул одеяло ему на затылок и ударил стража коленом в закрытое лицо.
Оставалось двое, и пусть он и двигался быстро, долийцы были хорошо обучены, и они уже оборачивались, выхватывая мечи.
Мишель позволил первому стражу упасть, и выставил перед собой одеяло как щит.