Империя Мёртвых
Шрифт:
«Почему они не вернулись вместе?» - Марти показал ещё несколько жестов, которых я не поняла, благо, вникла в суть вопроса.
Этот вопрос был сложным для меня. Сказать, что у Мерла конфликт с Риком, и ярость Марти сразу упадёт на нашего лидера, мол, ты, дядька виноват. Может, я сделала несколько неправильно, но выставила крайним Диксона старшего:
– Брат Дэрила - негодяй, он может быть опасен для нас.
Во мне уже поселилась некоторая уверенность, что эти двое никогда не вернутся в тюрьму, а если и вернутся, никто их сюда не пустит. Поэтому пусть будет виноват человек, которого Мартин никогда не видел
– Может Дэрил и выбрал свою семью для дальнейшего продолжения пути, он никогда не забудет нас, - я положила руку на плечо мальчишки, ободряюще сжав его.
Марти всё равно опустил голову, закусив нижнюю губу в эмоции злостной обиды.
– Не сердись. Это был нелёгкий выбор для него, поверь, - я провела ладонью по светлым волосам мальчика и прижала его голову к себе, успокаивая.
Племянник напоминал брошенную кошку: уже скорее больше злился, нежели горько страдал от обиды. И каким бы умным он не был, я уже начинала понимать, что изменить его мнение о ситуации будет сложно - он не поймёт, он считает, что его бросили. Я бы так не волновалась, будь он обычным ребёнком. Но это был Мартин, сознание которого время от времени занимала тёмная сущность, которую сложно было подчинить. И как бы эта обида не сделала демона сильнее…
Выдохнув в макушку прижатого ко мне мальчика, я прикрыла глаза, наблюдая за лучиками огня, пробирающихся сквозь замкнутые веки, тем самым пытаясь усмирить тупую боль, долбящую по грудине. Я тоже ощущала себя кинутой, пусть и понимала, что никак не могу конкурировать с семьёй. Ощущение собственной незначительности наносило победный удар и вышибало из глаз крупные слёзы.
***
Утро было спокойным, будто бы нашей жизнью правила безопасность и размеренность. Вчера Рик прогнал группу Тайриза, и как бы мне не было их жалко, я вздохнула с облегчением, когда тот отсек тюрьмы, где они были заперты, опустел.
С недовольством потягиваясь после беспокойного сна вполглаза, мы с Марти вышли из камеры и направились завтракать. На лестнице всё так же нетронутыми лежали вещи исчезнувшего из нашей жизни охотника. Еле удержалась от нежелательной остановки перед ними и жалостливого взгляда: прошла мимо, будто всё было так, как должно было быть. Успокаиваю себя тем, что сейчас не время для отрицательных эмоций, слишком много проблем, которые не терпят того, чтобы их отложили в дальний ящик.
Марти неохотно ковыряет вилкой в завтраке, родом из консервной банки, а я верчу головой из стороны в сторону: Рика нигде не видать. Галлюциногенная активность в его мозгах ещё не приутихла, и я считаю себя обязанной следить за ним. Качество, которое я больше высмеивала раньше, сейчас стало присуще мне как никогда: появилась чёткая уверенность в том, что без моего контроля всё обвалится.
– Где Рик? – обратилась я то ли в никуда, то ли ко всем сразу.
– Собрал оружие и вышел на улицу, - ответил Карл, как ни в чём не бывало.
Я мгновенно отложила даже не начатый завтрак, сложив руки и серьёзно уставившись на мини-шерифа:
– Карл, пожалуйста, последи
Хотя степень моего доверия к сыну полицейского была крайне невелика, учитывая то, насколько неинтересно теперь ему было водиться с белобрысой мелкотнёй. Пусть младший Граймс послушно кивнул, всё ещё боясь моего гнева, выходя из блока, я шепнула Гленну не спускать глаз с них обоих.
Сейчас Марти находился в состоянии постепенно пробуждающегося зверя, то и дело в его глазах я находила эту искорку злобы, катализатором к которой послужил уход Дэрила. И я разрывалась между безумным Риком и безумным Мартином: одному нужно безопасное уединение, другому – охота. Но охоте сегодня нет места: у нас до сих пор хранятся остатки кабана, которые вот-вот испортятся, за неимением средств хранения продуктов мы живём в системе «сегодняшний день». И пойдём на охоту по необходимости. Надо ещё найти в себе силы, чтобы попереться в лес без Диксона.
Почему я побежала за Риком, видя, как он устало садится в пикап и заводит двигатель? Наверное, даже не потому, что моей вездесущей заднице хочется быть везде. А потому что душа тоже пожелала потеряться во временной пустоте.
– Вылезай из машины, - Граймс перевёл на меня строгий взгляд, не желая давить на педаль газа.
– Куда бы ты ни поехал, там ты явно ищешь места, чтобы побыть одному. Я тоже ищу такое место.
– А на самом деле ты решила следить за мной, чтобы не угробился, да?
– Нет, я хочу, чтобы ты последил, чтобы не угробилась я, - я сказала ему то, что, возможно, он и хотел услышать: никому не желанно, что его считают слабым.
Но, так или иначе, мы оба хотели проявить слабость и немного уйти в глубину собственного сознания на пару минут. А раз уж на то пошло, необходимо приглядывать друг за другом, чтобы нас не сожрали во время прохождения сеанса жалости к себе. А потом уж сохраним нашу небольшую тайну и покроем её непроницаемым мраком.
– Немного поплакать, немного выпить… - перечисляла я, столкнувшись с его взглядом, становящимся понимающим. – За этим едешь?
Рик ничего не сказал в ответ. Перевёл взгляд на дорогу и надавил на газ.
Мы оба лишились своей надёжнейшей опоры. Теперь смотрим в окно на быстро уплывающие назад деревья и с ними, казалось, уплывает наша жизнь.
– Мне не верится, что я опустила руки, - не переводя глаз от окна, за которым не было ничего интересного, говорила я. – Мне хватило сил, чтобы продолжать вас искать, хватило сил, чтобы мечтать о том, как я изобретаю заново вакцину. Сейчас я ничего не хочу, Рик.
– Я просто хочу убить Губернатора, - кратко ответил мне коп.
– Кого? – отозвалась я в недоумении.
– Он всем заправляет в Вудбери, - пояснил Граймс.
– Странно, что твоё отчаянье просит жизнь взамен, - я пожала плечами, с заботой и обеспокоенностью глядя на мужчину.
– Сам в шоке, - буркнул он, сжав руль так, что костяшки пальцев приняли мертвецки-бледный оттенок.
Рик тоже изменился за то время, что меня не было. В нём поселилась ярость настоящего защитника. Он пойдёт на любые меры для того, чтобы защитить нас. Наверное, зря я так пекусь о нём – этот парень справится, он всё сможет. Только вот, он уже никогда не станет прежним.