Империя огня. Амнезия в подарок

Грин Агата

— Спросите у супруга.

Я могла бы подобрать и другие слова, и другой тон, но не захотела – уж очень враждебно глазеет на меня эта красавица. Понимаю, она хозяйка, и ее озадачивает появление странной гостьи, но и я не обязана отчитываться перед ней.

Кинзия Гелл выдержала небольшую паузу, и безукоризненно вежливо сказала:

— Мы ждем вас к ужину. За вами придут. В комнате вы найдете все необходимое. Если вам что-то понадобится, дерните за шнурок у двери. Отдыхайте.

— Вы очень добры, — отозвалась я.

Морозная блондинка покинула комнату, и только тогда мне удалось

спокойно вздохнуть. Не окоченеть бы от такого радушия…

Комнату мне выделили не слишком просторную, а, откровенно сказать, маленькую, да еще и странной планировки – большую ее часть занимали каменные выступы у единственного узкого окна, на которых расставили всяческую дребедень вроде деревянных фигурок, треснутых ваз и прочего треснутого, старого, неказистого. На полу был расстелен ковер, испорченный причем – дефекты предусмотрительно прикрыли стульями. Стулья, кстати, не сочетались по стилю, а только по цвету, да и то не очень, если присмотреться. Оставшуюся часть моей новой обители занимали простая кровать да сундук с тяжеленной крышкой, обитой железом.

Покопавшись в сундуке, я нашла безразмерные пожелтевшие от времени сорочки, хиленькие сползающие чулки, несколько простых колючих шерстяных платьев серо-буро-неопределенного цвета…

Какая разительная разница: ллара Эула, живущая в аскетичной обстановке, как только обнаружила меня, сразу обрядила в самое лучшее, что у нее было, а богатая красавица, первая дама Тоглуаны, выделила для «дорогой» гостьи ношеные застирыши. Это мне так деликатно дают понять, что я здесь особа не желанная?

Единственное, что в комнате было однозначно красивым, это огонь, потрескивающий в декоративных факелах на стенах. Интересный у пламени оттенок – не ярко-рыжий, а рубиновый, красноватый. Значит, таков цвет пламени Брадо…

Так как я не знала, во сколько за мной придут, то решила заранее подготовиться к ужину, то есть переплести волосы, единственное свое украшение. Переодеваться в платья, что обнаружились в сундуке, не было смысла – они во всем проигрывали тому, что на мне. Зевая, я прилегла на кровать и, сытая, уставшая, почти сразу заснула.

Стук в дверь разбудил меня.

— Эньора! Эньора, откройте!

— Иду-иду, — сонно проговорила я, и, потянувшись, слезла с кровати. О-о, как хочется поспать еще! Я и правда простудилась, раз мне так хочется спать, и совсем нет сил.

— Эньора! — раздалось испуганное. — Все хорошо?

— Да-да, — сказала я, зевая. Протерев глаза и зевнув еще раз, я отперла дверь и увидела ту самую девицу, что провела меня из гостиной в комнату.

Девица, скорее всего, служит в замке, но при этом одета лучше меня, и причесана тоже. И она это знает, иначе как объяснить ее высокомерный взгляд?

— Вас велено проводить к ужину, — произнесла она с теми же холодноватыми нотками, что звучали в голосе Кинзии Гелл.

— Провожайте, — «разрешила» я, и плотно прикрыла дверь своей комнаты, хотя в этом не было особого смысла.

На ходу поправив платье, к счастью, немнущееся и немаркое, я наощупь проверила, не сильно ли распушилась моя коса во время сна, и подумала о том, что надо было сказаться больной, чтобы не спускаться к ужину. Что бы

ни говорил мне Брадо Гелл, я не гостья, а пленница, а в глазах его жены вообще неизвестно кто с однозначным негативным смыслом. Так зачем же мне спускаться к ним, ужинать с ними, разговаривать и прикидываться равной? Они говорят, что я плад, но я во всем ощущаю свое различие с ними. Они аристократы, голубая кровь – точнее, драконова кровь, а я… я просто Валерия, я не из шишек, и я это точно знаю. Но не помню, увы.

И огонь, и все эти «фокусы» с ним… почему мне это кажется таким непостижимым и удивительным, почему так пугает порой? Только ли из-за потери памяти? Что, если это все в целом для меня внове? Что, если я не с юга, а из земель куда более отдаленных?

Я была занята всеми этими мыслями, пока мы бесконечно спускались по лестницам, шли по коридорам, сворачивали, поэтому прозевала момент, когда моя «проводница» вдруг резко юркнула в сторону, и врезалась во что-то мокрое. Подняв глаза, я увидела, что врезалась не во что-то, а в кого-то. «Кем-то» оказался светловолосый молодой человек лет двадцати двух-трех; его голубые глаза ужалили меня тем же холодом, что светился во взгляде Кинзии Гелл.

— Что такое? — раздраженно произнес он, и я узнала этот наглый голос. — Брысь.

Я ахнула от возмущения, когда мужчина прошел вперед, грубо оттеснив меня. Развернувшись, я вперилась взглядом в его удаляющуюся фигуру. Вот нахал! Разве можно так грубо пихать женщин?

— Что за дубина? — воскликнула я.

— Идемте скорее, эньора, — пробурчала служанка, и юркнула вперед.

Потирая плечо, я пошла за ней, злобно ворча. Путь «к ужину» кончился внезапно, так что, оказавшись вдруг в роскошной изумрудной столовой, я растерянно замерла.

— Эньора Валерия, — пискнула служанка, и ретировалась, оставив меня под обстрелом двух пар глаз – топазово-голубых и серо-зеленых.

— Вот и вы! — воскликнул Гелл, и встал из-за стола. Подойдя, он окинул меня удивленным взглядом, и спросил озадаченно: — Вам нездоровится? Не нашлось сил даже на то, чтобы переодеться?

Я кивнула, решив не ставить эньора в известность о том, что переодеться мне, по сути, было не во что.

— Мы не будем долго вас мучить, — пообещал он, и проводил меня к столу. Выдвинув для меня стул и дождавшись, когда я сяду, мужчина жестом велел слуге налить мне вина, и проговорил: — К сожалению, из-за погоды не все гости появились вовремя. И не только гости… Пейте вино, Валерия! Оно разгонит кровь.

Да уж, действительно, вино в такой стрессовой обстановке будет как раз кстати! Я взяла бокал и пригубила вина. М-м-м, какой интересный бархатисто-терпкий вкус…

— Где он? — спросил Брадо у супруги.

Та пожала плечами:

— Обещал быть вовремя.

— Ведет себя, как ребенок… Валерия, как вам вино?

— Очень приятное.

— Это наше вино, тоглуанское, оно высоко ценится в империи. Его доставляют самому Императору в Авииаран.

— О-о.

На этом наш разговор и застопорился. Брадо Гелл, если верить словам ллары Эулы, вообще человек неразговорчивый, так что за сегодня, можно считать, уже перевыполнил норму, а его ледяная женушка скорее с жабами заговорит, чем со мной.