Империя огня. Амнезия в подарок

Грин Агата

Именно в этот момент, не позже и не раньше, явился в столовую напыщенный, ярко одетый мужчина средних лет, и сообщил о прибытии эньоры Террел и некоей дамы по фамилии… Брума.

В столовую вошли хорошенькая светловолосая девушка лет пятнадцати или около того в сопровождении невысокой тучной дамы лет пятидесяти.

Мужчины встали из-за стола, приветствуя прибывших, после чего Брадо метнул на Мариана требовательный взгляд и тот поднялся, чтобы встретить женщин и проводить к столу. Естественно, сначала Сизер уделил внимание

девушке: последовало короткое приветствие и нежный поцелуй руки; зардевшаяся милашка в свою очередь пролепетала что-то молодому человеку и поклонилась чете Гелл.

Как только девушка заняла свое место за столом – напротив жениха, конечно же – Мариан помог усесться тучной даме, и так получилось, что мы с ней оказались напротив: Брума и Брума…

— Эньора Гемма Террел, госпожа Бонфилия Брума, — представил их Брадо Гелл, и назвал меня: — Эньора Валерия Брума.

Моя однофамилица очень внимательно и подозрительно на меня поглядела, а вот Гемма Террел взглянула с интересом и, улыбнувшись открыто, сказала:

— Очень приятно, эньора.

— И мне, — улыбнулась я, ничуть не слукавив.

— Дорогая Гемма, — обратилась к девушке Кинзия, — вы опоздали. Надеюсь, в пути с вами не произошло ничего неприятного?

— Карета увязла, — ответила за нее госпожа Брума.

— Ах, какая жалость. Погода нынче стоит нехорошая, — вздохнула Гелл и покосилась на Мариана. — Правда?

— Да, мерзкая, — отозвался он.

Гемма бросила на него вороватый взгляд и снова покраснела; очевидно, она по уши влюблена. И, увы, очевидно также, что Мариан не влюблен, и что к женитьбе его толкают. А еще очевидно, что после ужина он многое выскажет сестрице, а Брадо – своему воспитаннику.

Я выдохнула, когда фокус внимания сместился с меня, а слуги начали разносить блюда. И, улучив момент, точно как Гемма, бросила такой же вороватый взгляд на Брадо Гелла.

И он поймал этот взгляд.

Чтобы избежать неловких разговоров, я налегала на еду, благо что той было предостаточно, и, совсем не стесняясь, отдавала должное вину и шоколадному ликеру. Таким образом, довольно скоро меня перестало тяготить то, где и с кем я ужинаю, неизвестность моего прошлого, туманность будущего и устрашающие перспективы брака.

Мне даже стало весело наблюдать за происходящим.

Кинзия активно вовлекала в разговор молодую пару, Мариана и Гемму, и не оставляла им шанса отмолчаться, а Бонфилия Брума терзала нескончаемыми вопросами Брадо Гелла: «Что с починкой моста в Ригларке?», «Будут ли переданы просьбы жителей императору?», «Правда ли, что в Дреафраде скрываются разбойники?»

Владетель Тоглуаны отвечал скупо и односложно, и вообще казался отстраненным.

«А вот со мной он разговаривал сегодня очень даже охотно», — подумала я, и представила на мгновение, что Брадо Гелл холост и свободен. Интересно, заинтересовался бы он тогда мной, как женщиной? От этой

мысли меня бросило в жар.

— Надо же, как вы раскраснелись, милочка, — заметила Бонфилия.

— Немного душновато, — ответила я, удивленная тем, что она внезапно переключила на меня внимание, и поскорее наколола на вилку гриб, чтобы сунуть его в рот и тем самым избавить себя от необходимости разговаривать с однофамилицей.

— А нечего на ликер налегать, — прямо сказала дама. — Ну-ка поглядите на меня. Какая у вас белая кожа, и какие круги под глазами! Болеете?

— Нет, просто устала.

— А волосы черные, как мрак. Красите?

— Нет.

— А надо бы, мужчины любят девушек посветлее. Ваша наружность уж очень зловещая, вы прямо как из гроба со своей бледностью и чернотой. Хотя в гроб людей нарядными кладут, а вы одеты очень скромно.

— Эньора находилась в стесненных обстоятельствах, — выручил меня Брадо.

— В этих самых обстоятельствах находятся многие мои подопечные. Я сваха, если хотите знать, — с вызовом сказала Бонфилия, и поглядела при этом на свою жертву, Мариана. Снова обратив свой взор на меня, дама продолжила: — Значит, вы теперь под опекой нашего эньора. Это хорошо. Это упростит задачу.

— Какую задачу? — поинтересовалась я.

— По поиску мужа, конечно же. Вас непременно надо выдать замуж, это непростительно – в вашем возрасте ходить в девицах.

— Эньора Брума молода, — тактично проговорил Гелл и сделал мне знак, чтобы я не ляпнула о своем «почтенном» настоящем возрасте.

— Да, разумеется, так и скажем, — согласилась Бонфилия. — К слову о фамилии. Я в этих краях единственная знаменитая Брума и желаю и далее таковой оставаться. Вы понимаете, о чем я, Валерия?

— Да, конечно. Мне срочно нужно замуж, — отозвалась я.

— Вот именно – срочно, — выделила сводница. — Я-то, знаете ли, поглазастее многих… В вашем возрасте уместно быть вдовой, но никак не девицей.

— Вдова? — заинтересовался вдруг Мариан, который, оказывается, прислушивался к нашему разговору. — Так это и есть ваша тайна, эньора Валерия? Вы прикончили своего мужа и сбежали в империю?

— Мариан! — шикнула на него Кинзия, а сама так и стрельнула в меня любопытным взглядом.

— Эньора никого не убивала, — угрожающим тоном произнес Брадо Гелл, словно приказывая всем поверить в это, но его слова возымели противоположный эффект и на меня все воззрились именно как на убийцу. Моя «зловещая» наружность раз вписалась в образ…

— Не убивала, конечно! — фыркнула Бонфилия. — Хотя, при должном усердии, и убийцу можно выдать замуж.

— Вижу, вы свое дело любите, — мрачно протянула я.

— Я этим живу, дорогуша! И вас я пристрою непременно, — сказала дама, склоняя голову, чтобы получше меня рассмотреть. — Краски внешности у вас неудачные, но все остальное ничего. Нос прямой, глаза большие, рот аккуратный...