Империя «попаданца». «Победой прославлено имя твое!»
Шрифт:
Женщины не было, она растаяла в воздухе без остатка, исчезла, как тогда, в занесенной снегом подворотне. Исчезла, словно растворившись, как тают воздушные замки из облаков, проносящихся в голубой синеве, как фата-моргана…
На лотке лежало множество книжек в ярких переплетах, но внимание Петра привлекла одна, стоявшая с краю, – толстая, в черной обложке с золотым тиснением. Фамилия автора «двуствольная», она встречалась ему в той, студенческой, жизни. И тоже про фельдмаршалов Российской империи, вот только в название добавлены совсем иные слова.
– Во
– Можно посмотреть? – Петр опомнился и спросил разрешения у сухонького старичка с бородкой клинышком, что разморился на ярком солнышке. Тот моментально оживился:
– Конечно, молодой человек! Даже если вы ее не возьмете, дороговата для студента, то в библиотеке прочитаете. Приятно видеть, что молодежь продолжает интересоваться нашим славным прошлым…
Но Петр его уже не слышал, он впал в неописуемое состояние. Перечень фамилий фельдмаршалов, помещенный в самом начале, сразу на целых пяти страницах, оглушил разум.
– Однако… – найдя в себе силы, пробормотал он еле слышно. – Офигеть!!!
В глаза бросились такие громкие имена, которым блистать на французском престоле или громко звучать на немецком языке. Нет, твою мать, они числились в русских фельдмаршалах. Он машинально перелистал страницы и стал читать, бубня себе под нос:
– Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов, полный кавалер ордена Святого Георгия Победоносца, Светлейший князь Российского и Византийского императорского и Прусского королевского достоинства!
Последнее восклицание вырвалось непроизвольно – глаза сами убежали вперед и на другой странице уперлись в знакомую дату:
– 1 июля 1770 года в победном для русских войск сражении под Коринфом был тяжело ранен ружейной пулей в глаз, лишившись оного. Однако! Я его туда отправил, а он там глаз намного раньше потерял. От судьбы не уйдешь! Кха! Как говорят – кому суждено быть повешенным, тот не утонет! Твою мать?!!
Легкий ветерок подхватил бумажные листы и перевернул страницы немного вперед. Та же дата, вот только фамилия другая, до боли знакомая.
– Смертельно ранен при взятии Очакова ядром в правый бок… Скончался на руках генералов… Его последними словами были: «Достойная смерть для солдата!»
Что?!! Петр непроизвольно взвыл. Яркий день мгновенно потух, на город опустилась темнота. И холод, страшный холод, пронизывающий насквозь, обрушился ледяным тяжелым покрывалом…
– А-а!!!
Петр закричал что было сил и проснулся. Знакомый шатер, расшитый полог, стенки просвечиваются румянцем восходящего солнца. И нет тлетворного запаха распоротых внутренностей, выжженной земли, тысяч убиенных. Он в Гречиничах, сюда его перевезли, как он и приказал после первого в супружеской жизни неудачного, а может, и счастливого, адюльтера.
– Ф-у-х! – с облегчением вздохнул Петр, и тут его пробил озноб. Он вспомнил сон. – Денисов!!!
– Я здесь, государь! – в шатер ворвался казак. –
– Скачи в Очаков! Быстро, как только можно! Загони лошадей, бери моих рысаков. С заводными скачи! По пути забирай! Твори что хочешь!!!
– Зачем, государь?! – казак от удивления сделал шаг вперед.
– Сграбастай Миниха! Отволоки его от стен подальше. Старик не должен погибнуть при штурме! Спаси его – и требуй от меня что хочешь!
– Ты видел сон, государь?! – лицо Денисова перекосила страшная гримаса, и он заорал во весь голос, обращаясь к казакам, стоящим снаружи. – Взять лучших коней! Не мешкая!!! Первый десяток в седла!
Денисов повернулся к выходу, но остановился и громко попросил:
– Государь, пиши приказ фельдмаршалу, а то он не послушает!
– Сейчас! – только и ответил Петр и мигом уселся за стол, схватил перо и вкось стал писать по первому листу.
А Денисов облегченно вздохнул:
– Как хорошо, что мы вас сюда отвезли! Словно чувствовал – зато теперь на семь верст скакать будет меньше…
Керчь
– Огня не открывать всем кораблям, пока не подойдем к туркам на пистолетный выстрел!
Капитан-командор Кингсберген рявкнул настолько громким голосом, что стоявший рядом с ним лейтенант Ушаков невольно повернулся, обратив на командира взор с немым вопросом.
– У нас «морские» единороги, нужно бить в упор. Тогда тяжелые ядра разобьют борта этим шебекам, – уже тихо пояснил швед и ухмыльнулся. – Османов ждет неприятный сюрприз!
Молодой офицер чуть улыбнулся, это ведь был первый поход и сразу же бой. Ушаков немного волновался, как и любой другой моряк на его месте, но страха не испытывал, одно лишь жгучее нетерпение – ведь трем русским «апостолам» предстояло сразиться с пятью турецкими шебеками, на каждой из которых пушечных стволов было раза в полтора больше, чем на «новоизобретенных» корветах…
Осенью позапрошлого года молодой лейтенант получил назначение младшим офицером на строящийся на Новохоперской верфи корвет «Святой Петр». На Дону вот уже год шло лихорадочное строительство небольших по размерам кораблей с маленькой осадкой. В устье реки шли сплошные отмели, фарватер неглубок, можно чуть ли не вброд перейти, а потому вывести суда, даже малые, в Азовское море, весьма мелководное, можно было только в весенний паводок.
Дыхание приближающейся войны с Турцией ощущали все моряки и строители, а потому и торопились – работы на нескольких верфях шли днем и ночью, и Федор невольно вспомнил, как три четверти века тому назад здесь же, на Дону, царь Петр Первый лихорадочно строил свой знаменитый Азовский флот.
Но сравнивать, по сути, нечего. Тогда строили из сырого дерева, а оттого корабли получались тяжелые, ход плохой, мореходность еще хуже, да гнили быстро, а орудий хоть и по полсотни на линкорах имелось, но самые большие в 24 фунта, и то в незначительном числе, а обычно на палубах стояли пушки в 12 или 18 фунтов.