Империя. Наложница
Шрифт:
– Хороший!– помолчав ответил возница, и как я не пытала его, больше не сказал о Дени ни слова.
Сам Кир не был ни пленником, ни рабом – он предан Ассину, восстание не поддерживает, и служит богундцам.
Дальше мы ехали по бескрайней серой степи молча, занятые своими мыслями. О чем думал Кир – неизвестно, я же приуныла.
Дени женат, и наверное, счастлив с Эль, которая является мамой маленького Александра – она его выносила, и родила. Я в эту картину не вписывалась… Разрушать семью последнее дело. Что ж об этом не подумала, когда
К вечеру однообразная голая степь сменилось редколесьем, и обоз выполз к небольшому озеру.
Богундцы объявили, что тут мы и заночуем, я перевела, и обессиленные люди попадали на землю. Их развязали. Как объяснил Кир, держать рабов в путах больше не имело смысла – все, кто сбегут, погибнут в безлюдной и безводной степи, по которой, к тому же, рыскают волки.
Люди кинулись – откуда силы взялись – к озеру, и припали к воде. Как животные на водопое… Пошла и я. Пить хотелось неимоверно, но, была и еще цель – посмотреть на свое отражение. Ибо, лица рыжей девушки я так и не видела.
Утолив жажду, я дождалась, когда успокоиться водная гладь, и взглянула в зеркало воды.
Замерла, отшатнулась, посмотрела опять.
Села на землю, и завыла – от разочарования, и отчаяния. Мне нужно умереть! Немедленно!
Мое тело раньше принадлежало рыжей, необычайно некрасивой разбойнице, менерийке Лилиан, или, как она себя называла, Ли.
Глава вторая
Я плакала, рыдала и скулила, пока не почуяла смешанный запах – лошадей, пота, кожи – и открыла глаза. Дежавю – возле моего лица ноги, одетые в меховые, похожие на унты, сапоги. Поднимаю глаза, и отшатываюсь – Астахан!
Я замолчала, обмирая от стыда и ужаса, из-за своей безобразности.
– Что ревешь, как баба?– спросил, по-ассински, и улыбаясь, хан.
Баба? Он думает,что я мальчик! Ну и ладно! Мужчинам можно быть некрасивыми!
Аста был он не один— с несколькими богундцами, держащими под уздцы коней. Видимо, правитель Богунда не хотел, что бы знали, кто он – ничем не выделялся среди других. Все воины были огромны, одеты в кольчуги-безрукавки, и длинноволосы. Прически и показывали их знатность – у простых воинов, пленивших нас, волосы короткие. У Асты, конечно, грива длиннее остальных, и немного светлее. И кожа более белая – он же полукровка. А в остальном – одет просто, и украшения недорогие, обычные, как и у всей компании. И Аста улыбался! А это для сурового и свирепого богундского хана редкость! Даже я, любимая женщина Астахана, видела его улыбку только дважды. Впрочем, я вообще видела его раза четыре. Что не помешало нам, однажды, целоваться. Но, тогда я была красоткой блондинкой Эль. А теперь…
Богундцы повели коней в озеро, на водопой, не обратив внимания, что рядом пили люди. Более того, они стегали и разгоняли рабов, попадающихся им на пути, и мешающих лошадям. Аста к озеру не пошел, продолжал стоять возле меня.
– Почему плачешь? – повторил он.
Странный вопрос! Меня, так-то, в рабство захватили! Плясать от радости,
– Что ревешь, говорю? – продолжал спрашивать хан – Или, ты баба?
Я, отрицательно, покачала головой – не женщина!
– У тебя мать погибла? Или любимая? – спросил Аста, нахмурясь.
Я опять хотела качнуть головой – моя мама жива, и Дени тоже. Дени…
– Моя любимая осталась в Ассине, в столице, и мы больше никогда не увидимся! – произнесла я, горестно вздохнув. И опять заскулила, даже не притворяясь.
– Мужчины не плачут! – произнес хан – Не ноют, что бы не случилось! Не позорься!
Я замолчала. Спорить с ханом, или не подчиняться ему, нельзя. Тем более, в Богунде. Тем более, с таким свирепым дикарем, как Аста. Отрубит голову одним ударом, даже не моргнет…
– Я собираюсь, в в ближайшие дни, в Ассин! – сообщил правитель – Могу передать твоей невесте привет. Могу и ее в Богунд забрать! Что б ты не скучал!
И он рассмеялся. Да, шутка за двести – мою придуманную девушку Аста мог забрать, только как рабыню.
– Ваше Величество! – воскликнула я, бухаясь перед ханом на колени – Возьмите меня с собой!
– Как ты понял, кто я? – опять нахмурился Аста.
– По волосам! – быстро ответила я – У вас они самые длинные, из всех, кого я видел!
– Хм… Сколько тебе лет? – опять спросил хан.
– Двенадцать! – подумав, сказала я – именно на столько выглядела я в мужской одежде.
Аста молчал. Удивился, наверно, что у такого юного мальчика есть любимая. Хотя… В Богунде в четырнадцать лет можно жениться. Дикари…
А я, не смея поднимать глаз, затараторила, по богундски:
– Хочу быть вашим рабом! Я полезный! Знаю богундский и… – больше полезного о себе я придумать не смогла – И… – вдруг вспомнила – Умею петь! И знаю степные песни!
Вспомнила, Ли хорошо пела. Завораживающе так…
Но Аста не ответил. Более того, когда я подняла голову, обнаружила, что он отошел, и уже садился на коня. Видимо, потерял ко мне интерес, и мою богундскуюь речь не слышал. Вообще, до меня только сейчас дошло – как так? Почему хан, славящийся злобным вспыльчивым нравом, и высокомерием, заговорил с ничтожным рабом? И во время разговора был весьма милым и добродушным? Может, не все правда, что о нем говорят? Жаль, что я не обращала на него особого внимания, когда мы встречались при дворе ассинского императора. И толком хана не узнала.
Вернулась к обозу, и уселась на телегу.
– Так как тебя зовут? – опять спросил Кир, который на водопой не ходил – у него была вода в бурдюке. Которой он со мной не поделился. Старый козел…
– Ли! – ответила я. Да, теперь знаю свое имя.
Между тем, рабам раздали еду. Ну, как раздали… Накидали в толпу куски засохших лепешек и вяленого мяса. И люди кинулись их поднимать, толкаясь, дерясь, вырывая провизию из рук друг друга, и затаптывая ее, в серую траву под ногами…
Богундцев, все это, очень веселило – они ржали как кони.