Империя. Наложница
Шрифт:
Затем, мы продолжили путь. А я раздумывала, как дикари поняли, что эти люди рабы? Потому, что те убегали? Или, еще по каким признакам?
Вскоре мы остановились на ночлег. Когда лошадь замерла, богундец, совершенно неожиданно и бесцеремонно, просто столкнул меня с седла. И я грохнулась на землю, клацнув зубами, и услышав, как во мне что-то екнуло. Не смотря на боль и шок, заметила, что Астахан сердито зыркнул на моего обидчика – видимо за то, что так плохо обращается с его собственностью.
– Кто ж знал, что этот… Не умеет с коня слезать!– оправдывался богундец.
Немного придя в себя, я, наконец-то, отойдя в сторонку, смогла
Потом он велел мне петь, я запела, опять без слов. И, украдкой, поглядывала на профиль хана, снова видя императора. Боже, до чего они похожи сбоку! Это обстоятельство, усиливающее тоску по любимому, и недавняя, ужасающая по жестокости сцена, смешались в моей душе, поэтому, мелодии получались наполненными печалью и горечью – на разрыв.
Пела до хрипоты, одну мелодию, другую, третью, без устали, выливая в музыке всю свою боль – до тех пор, пока дикари не уснули.
Тогда отошла от них, и тоже легла. Уже знала, что ночью в степи нестерпимо холодно. Так и оказалось, и, немножко подремав, спать уже не могла. Меня одолевали думы. Сбежать можно, но… или поймают и покалечат, или сама умру. К тому же, я не знала, куда идти. Умереть, спровоцировав богундцев, тоже не вариант – неизвестно, КАК они будут убивать. А уж если узнают, что я женщина… Хотя… На Ли они не позарятся. Тем более эти, знатные господа, у которых, наверное, множество прекрасных наложниц. Но, за обман, несомненно, убьют. И что же мне делать? Как вернуться домой?
Глава четвертая
Я ждала утра, и продолжения пути – хотелось сесть на теплого коня. Но, утром стало еще хуже – моя одежда была мокрой от росы. Богундцы, едва проснувшись, спешно пожевали мясо – мне не дали – сели на лошадей, и собрались ехать дальше. Со мной вышла заминка – все уже в седлах, а я стою и жду, когда и меня посадят. Мой вчерашний сосед смотрел сердито и выжидательно, однако, молчал. Аста тоже взглянул, и не говоря ни слова, огрел кнутом. Правда, не сильно, и не очень больно. Я взвизгнула, и попыталась залезть на лошадь. Богундец, чьего коня я штурмовала, схватил меня за шиворот, и буквально затащил на лошадь. Я уцепилась за его спину, и всадники двинулись. Пригревшись о горячего коня, и не менее жаркую спину дикаря, я, почти сразу задремала, клевала носом, и стукалась лбом об эту самую спину, каждый раз пугаясь, что за это побьют.
Через какое-то, бесконечно долгое, время, дремота отступила, я продрала глаза и осмотрелась.
Местность немного изменилась. В степи появились кусты, деревца, и даже перелески. Часто попадались стада овец, ведомые пастухами, и еще, деревеньки. Что это именно деревни, я поняла не сразу – дома казались сделанными из земли, и выглядели, как холмики. Также, довольно часто мы догоняли караваны – по виду, торговые, с конями и телегами, нагруженными тюками. И, почти в каждом караване были вереницы рабов.
Я приободрилась – судя по оживлению в степи, мы приближаемся к столице, и конец пути близок. Не смотря на выносливость Ли, я уже еле терпела – тело затекло, одервенело и болело. К тому же, в столице должен быть храм, с точкой, куда мне не терпелось попасть.
Появился всадник, и подъехал к нашему отряду. Богундцы остановились, поговорили
Прервало странный сон уже знакомое волочение по земле. Открываю глаза – так и есть, на моей талии петля, и меня тащат по серой траве.
Волочение прекратилось у ног, одетых в кожаные чуни. Мелкий старик, одетый в потрепанный халат, смотрел на меня сверху вниз и лыбился. Я вскочила. Рядом с дедком стоял худой, одетый еще более потрепанно, унылый парень, на голом предплечье которого красовалось клеймо. Раб значит. А мимо нас медленно брело стадо овец.
Старик кивнул, раб шагнул ко мне, и сдвинул ворот моей рубахи сначала с одного плеча, потом с другого. У меня метки не было – клеймят хозяева, когда купят людей у захвативших их. В моем случае, как я думаю, меня бы заклеймили по прибытии в ханский дворец.
Но, из-за этих манипуляций я поняла – эти двое не люди Асты. Они меня просто нашли, и поймали. Да офигеть! Что, в степях ловят всех подряд?
– Клейма нет! – сообщил раб старику очевидное.
– Скоро будет! – захихикал дед, радостно потирая руки.
– Эй! – воскликнула я, пытаясь освободится от веревки – Размечтались! Я раб Астахана!
– А где клеймо? – ехидно спросил дедок.
– Не поставили еще!
Веревка не развязывалась – или все богундцы умеют завязывать, или дед раньше был воином.
– Хан всех поубивает, за кражу его собственности! – орала я.
Но, на меня больше не обращали внимания.
Старик отошел, подгоняя овец, а меня повел, держа за веревку, раб.
Вскоре кричать надоело, и я принялась расспрашивать Олива – так звали невольника. Он был из каких то земель, о которых я не слышала. На их селение напали богундцы, похватали рабов и ушли – с этой страной степь не воевала. А потом Олива купил Грец.
–Что же получается? – спросила я – Кто угодно может схватить кого угодно, и сделать рабом? И никаких законов?
– Закон в степи один! – ответил Олив – Кто сильнее – тот и прав! Если ты считаешь себя достаточно сильным, и нападаешь на соседние земли, то готовься получить ответ, или от армии той страны, или от ханского войска, если хан заступиться за обиженного.
– Если? – удивилась я – Не всегда заступается за подданных?
– Все зависит от союзов! – непонятно ответил раб.
Я попыталась вспомнить все, что знала о Богунде. Степная страна состояла из нескольких княжеств, которые, в свою очередь, были собраны из множества племен. Хан был князем богундцев – самого большого и сильного племени, поэтому и правил всеми землями и княжествами, жители которых богундцами не считались, хотя выглядели так же, и говорили на том же языке. В общем, все сложно.