Империя
Шрифт:
Красс опустился на землю, его лицо позеленело, и сам он весь сник. Уже не было в его голосе силы и не стало холодного блеска в глазах. Галлой склонился над ним и услыхал.
– Ты одержал победу, Галл. Но она скоро закончится, мои легионы одолеют тебя и ты умрешь сам.
Красс тихо засмеялся, голова его откинулась назад, тело застыло, и он умер.
Галлой прикрыл ему глаза, что еще смотрели в небо, и произнес:
– Отдыхай, Красс. Ты уже не молод и заслужил это. Жаль, что не могу дождаться здесь твоего друга Помпея. Но ничего, судьба
Галлой покинул тело и вернулся к остальным. Бой продолжался. Легионы римлян медленно теснили галлов и уже погибли многие из числа оборонявшихся.
Сам Галлой получил ранение в область груди и уже слабо защищался.
Наконец, когда они уже почти выбились из сил, он дал команду отступать за стены города.
– Только медленно, - распорядился он и сам стал впереди охранения.
Кое-какие силы еще оставались, но почему-то все время перед его лицом восставали мертвые глаза Красса.
Римляне вступили в город, и бой принял иной вид наступления.
При виде оставленных богатств легионеры растерялись, их ряды содрогнулись, и часть бросилась по сторонам, желая заграбастать то в первую очередь.
Другие же вели далее сражение, так как уже ввязались в битву, и им уже деваться было некуда.
Но понемногу их ряды начали редеть, и потому галлы получили некоторое преимущество, частично освободившись от наступавших.
Галлой дал команду уходить и быстро повел оставшихся в живых воинов к той тропе, что заранее была подготовлена.
Они вышли за город и поднялись на возвышенность.
Галлой обернулся. Город лежал перед ним, как на ладони. Повсюду творились грабежи и разборки между собою самих римлян.
Мало кто бросился преследовать их по пятам, а потому особых затруднений с уходом не было.
– Прошай, Галлия. Хороший был город. Но ничего, построим лучше. Думаю, туда римляне вряд ли сунутся. А если сделают это, то погибнут от руки всякого галла.
Отряд двинулся вперед и вскоре вовсе исчез из виду.
Небольшое количество преследователей вначале бросилось следом, но затем отступило. Вместо этого они вернулись обратно и с ходу бросились к совершению того, чем уже занимались их товарищи.
Никто не останавливал их и не приказывал уняться. Помпей был занят своим горем. Сегодня он потерял своего лучшего друга и горько сожалел
о том дне, когда они приняли решение идти сюда походом.
Он преклонился над телом и плакал. Делал это по-настоящему, а не притворно у кого-то на глазах. На лице его не было ненависти, а в глазах лютой
злобы.
Только скорбь покрывала его лицо, а тело содрогалось от рыданий.
Город же терпел бедствие или настоящее нашествие римлян. Что-то рушилось, что-то уничтожалось. Победителю доставалось все. Таков был принцип ведения тех войн и такова мораль самого победителя.
День
Только так можно обозначить то время и только так нужно вспоминать его уже сейчас. Был такой период человеческого несчастья - быть рожденным на свет и быть кем-либо завоеванным.
То было жестокое время людское. И оно оставило свой след в глубине человеческого ума. Но не будем судить слишком строго то прошлое наших предков и сойдемся с ним более просто, нежели они сами в то неблагозвучное время завоеваний. Прикроем глаза на него и забудем кровавую месть утрат. Для времени настоящего они уже не нужны.
То дело самих людских душ, и они уже во времени все смирились. Они пришли, наконец, к единому сообща и теперь, им нет нужды до чей-то славы или богатства.
Все уравняла природа и создала вид единого для всех торжества.
Не нужен бред прошлых лет, не нужны кровавые бойни. Нужна человечность и ее торжество среди многих и многих, населяющих планету с ее разных сторон...
А тогда, темнота одолела и уложила всех спать.
Кто содрогался, а кто спал по-своему мирно и тихо. Это зависело от ума или от той темноты, что издавна заключалась в человеке и приводила его всегда к измене смерти самой степенью жизни. Наступала пора следующего дня.
PROSETERIUM 3
Государство галлов. Войны, сражения. Большинство
Воины опускались по тропе с гор, а впереди их ожидало молча то самое население, что покинуло город ранее.
Не все разъехались по сторонам, и большинство оккупировало территорию по эту сторону гор.
Завидев Галлоя целым и невредимым, все возвели руки к небу и дружно прокричали его имя во все голоса.
И снова эхо пронесло его между вершин и возвратило к людям обратно. Сам император остановился и, подняв руку, попросил слова.
– Знаю, что многим из вас тяжело сознавать то, что случилось с нами со всеми. Я так же, как и вы потерял свой дом и своих друзей, которые
оставались со мною в тех родных для нас стенах. Я сожалею о том, что случилось и вину всю возлагаю на самого себя. Это я не усмотрел прежде
подобного шага изменщика, и потому виню сам себя. Потеряв город, мы сохранили наше государство. И скоро римляне сюда не сунутся. Нет им пути через горы. А если даже и пройдут, то мы всегда будем стоять на страже и вовремя сумеем дать надежный отпор. Да, здравствует Галлия! Да, здравствует ее народ, терпеливый и не обидчивый, честный и преданный своему императору.