Империя
Шрифт:
И это произошло. Где-то внизу послышался сдавленный рёв проснувшегося чудовища — так показалось друзьям — и перед магом прямо из щели в разверзшемся полу появился огромный чёрный ворон. В то же мгновение раздался страшный треск — скальные плиты сдвинулись, и щель исчезла. Ворон пошевелился. Сверкающим взором он окинул мага с ног до головы — и тот съёжился, словно уменьшился в размерах.
— Подлецы! — гневно, громовым голосом воскликнул Ворон. А Славка в ужасе опустился на пол — колени мальчика подогнулись. — Подлецы, изменники!
— О, Ворон…
— Ты… Ты! Я раздавлю тебя, как блоху!
— О, великий, я не виновен, я не с НИМИ… — Ворон пристально взглянул в глаза мага. —
— Презренный, ты хочешь, чтобы я поверил тебе? Только потому, что ты освободил меня для какой-то своей, корыстной игры!
— Но за что ты отказываешь в доверии мне? Взгляни, великий, я привёл с собой друзей принца, они подтвердят мои слова и намерения.
Только теперь Ворон обратил взгляд на прижившиеся к скале фигурки.
— Кто вы?
Но ответа не последовало. Ворон приблизился к ним, глаза несколько мгновений изучали лесных существ, и невыносимо долго пытали мальчика.
— Хорошо. Пусть так. — Ворон повернулся к выходу. — Твоё счастье, Грук, что я не знаю за тобой тайных делишек. Но — смотри!
Великий маг направился к двери. В проёме он чуть задержался.
— Принц во дворце?
— Да.
Едва Ворон скрылся в переходе, Грук обратился к спутникам:
— За ним. Быстро!
Помощь подоспела вовремя. В зал первым ворвался Грук, заставив магов своим появлением прервать исполнение их дьявольского действа. Вампыр, не скрывая подозрительности, раздражённо спросил:
— Грук, что такое?..
Но тут же был вынужден защищаться, потому что Грук без слов выхватил палаш, направив клинок с маленьким огненным шариком на конце в сторону магов. Они тут же обнажили оружие, изготовившись к схватке. Исход боя был бы предрешён, но вдруг…
Сразу два смутьяна рухнули замертво, обратившись в кучки пепла на том месте, куда низвергся со свода огненный смерч. Маги в ужасе отпрянули. Перед ними стоял старик, низенький, сухой и немощный с виду, с косматыми седыми бровями, седою, до самого пола бородой и лысой головою, такой иссохшей, что казалось, кожа обтягивала череп, лишённый мускулов и жил. Но страх и изумление магов быстро прошли. Ибо стариком этим оказался всего лишь Ворон в своём настоящем обличии, не виденном доселе никем из живых, — а вовсе не Мерлин, за которого они и приняли в первые мгновения его верного слугу. Не Мерлин — хотя куда опаснее Грука.
Некоторое время маги колебались, зная — в схватке с Вороном и Груком многие изменники будут уничтожены — их осталось пятеро против двоих.
— Маги, иного пути нет, — мрачно прохрипел Вампыр. — В человечьем обличье Ворон опаснее, но и сам он вот-вот рассыплется от древности — действие Эликсира Мерлина для него прекратилось! — Он ядовито усмехнулся, глядя в глаза Ворону. — Твои часы сочтены, слуга!
И завязался бой. Самый беззвучный и при этом — самый смертоносный из когда-либо виденных людьми. Грук и Ворон, прислонившись друг к другу плечами, выставили клинки. Маги-изменники тоже сдвинулись, направив на противников острия палашей. Сталь раскалилась добела, испуская молнии — зелёные и синие трещины в пространстве метались от клинка к клинку. Кто-то из Наместников уже обратился в серый пепел, а его палаш с тихим и жалобным звяканьем упал на пол, когда за спинами сражающихся отступников показались Джа с Кхо и Славка. Малыш прыснул с плеча друга к столбу и моментально перегрыз путы на Димке. Тот еле устоял на ногах, и, поддерживаемый Джа, с волнением наблюдал за поединком. В живых теперь оставались только Ворон и Вампыр, но силы старца-слуги
— Ваше высочес… в тронный зал скорее… за троном меч… сруби цепь!
Произнесённые слова ещё больше истощили Ворона, он отступил к стене, чтобы прислониться. Почерневшие пальцы судорожно сжимали рукоять.
Димка не смог ступить и шагу — голова вдруг закружилась от слабости. Он умоляюще глянул на Джа. Великан всё понял. Подхватив Димку на руки, Джа бросился из зала, наугад по тёмным коридорам.
Чутьё или удача, или что-то другое привело Джа к гигантской двери, украшенной золотым барельефом. Толкнув её ногою, Джа ворвался в зал и тут же растянулся на скользком полу. Увидев трон, Димка переборол слабость и, не дожидаясь, пока великан поднимется, на четвереньках пополз к возвышению. Большего всего в эти мгновения Димка боялся, что меч окажется теперь слишком тяжёлым для него, но все опасения рассеялись, едва только он, собравшись с силами, дотянулся до цели. Через ладонь, соприкоснувшуюся с холодным металлом рукояти, как будто хлынула свежей волной неведомая мощь, и Димка почувствовал, как приятная прохлада делает его тело живым и сильным, словно сжались и стали готовыми к действию миллионы тугих пружин.
Димка вскочил — свободно и бесстрашно, без усилия поднимая сверкающее драгоценными камнями оружие. Бесконечную секунду он не мог оторвать глаз от бегучих огоньков на лезвии — таким оно казалось прекрасным. И ни за что на свете не назвал бы Димка в тот миг чудесный меч тем, чем являлся он на самом деле — грознейшим оружием в мире…
В зал, пошатываясь, ворвался Вампыр с перекошенным от ярости лицом. Страшная догадка поразила Димку: «Ворон!..» И чуть-чуть шевельнулся где-то далеко внутри страх. И сразу пропал. Вампыр сам испугался, увидев меч. Он замер перед троном, и слёзы покатились по его изрезанному морщинами лицу. Он проиграл. Проиграл не могущественному Ворону, не магам, а мальчишке. Но даже не это душило сейчас Наместника. Какая-то неизвестная доныне боль, боль неминуемого прощания с жизнью. С борьбой, с надеждой, сожаление по бессмысленно прожитым векам, которых не вернуть, как не вернуть и надежды на что-то великое, что-то дивное, надежды, сделавшей много веков назад из человека — мага.
Глаза Вампыра, источавшие ледяной огонь, потухли и остекленели, а тело жило. И тут Джа, находившийся позади мага, бесшумно подскочил к нему, вытянув руки. Раздался отвратительный хруст, и окровавленная голова смутьяна-Наместника полетела в дальний угол. Джа радостно плясал, а Димка, чуть вздрогнув при этом звуке, даже не посмотрел в их сторону. Его внимание несколькими мгновениями раньше привлёк Ворон, появившийся в зале.
Великий старец, поддерживаемый Славкой, беззвучно всхлипывавшем от потрясения, едва живой, весь обгоревший и без одного глаза был невыразимо страшен и жалок. Несчастный умирал, вместо дыхания из его груди вырывались хрип и стоны, и Славка, вконец измученный, остановился посреди зала. Димка подбежал к ним, опустился на колени рядом с Вороном и заплакал.
Мутный взор старца вдруг прояснился. Он прижал дрожащей рукой белую, без кровинки, ладонь мальчика к своей груди.
— Мой принц, — прошептал он холодеющими губами. Ноги уже не слушались его. Ворон опустился рядом с Димкой. — Это страшно, мой принц. Но ты будешь жить. Ты — Принц, я понял это ещё тогда… Ты станешь прекрасным и великим… — Ворон задыхался, но из последних сил не закрывал глаз, чтобы видеть мальчика. — Ты спасёшь волшебство мира, Принц! — Он повалился на зеркальные плиты, и агония сотрясала его тело, но ладонь Димки он сжимал крепко. Вдруг он на мгновение пришёл в сознание и прошептал: