Имперский экзамен
Шрифт:
— Беглянка Дзянь… Непокорное дитя!
А Меч Эмиссара даже не обращал внимания на них. Я обернулся к нему.
— Что сейчас происходит?
— Процесс обратного превращения очень личный, очень эстетичный и очень болезненный, — пояснил он.
— Получается, вы — её отец?
Ответ был очевиден, но всё же захотелось спросить…
— Угу, — мрачно хмыкнул он. — Я отец этой несносной особы уже двадцать восемь местных лет. А вам я, как вижу, она ничего не говорила. Ну и правильно. Хитрая — вся в мать.
Получается… она так долго хранила невинность,
— Я никогда не спрашивал, сколько ей лет, — признался я. — И про прошлое не спрашивал.
— Буквально сегодня разобрался с вашим календарём и посчитал.
— А как она…
— Стала живым мечом, хочешь спросить? Или как попала в ваш мир? Подожди. Не хочу вести рассказ без неё. Могу упустить важные детали. Дзянь! — он повернулся к двери и разразился тирадой на языке Империи.
Из-за двери раздалось на языке уже вполне привычном:
— Да сейчас я, я одеваюсь!
И через пару секунд выскочила, едва не сшибив меня дверью, махнула сумочкой и зашагала к выходу.
— Едем в лапшевню, к бабуле, — сказала она. — Там и обсудим.
У подъезда нас ждал сюрприз, окружённой толпой любопытной детворы — банту Лунцюаня, причём совершенно другой породы, гнедая, почти вдвое выше наших городских, поджарая, мускулистая, в броне и с крупной бронированной башенкой на горбе.
А вот лестниц или поручней никаких не было. Секунду я размышлял, как туда запрыгнуть, но Дзянь вполне уверенно встала в шаге от банту, приподняла ногу — и тут же асфальт под ней загорелся синим, а её плавно подбросило на полтора метра вверх.
Я проделал тот же маневр с противоположной стороны, а Лунцюань, казалось, вспрыгнул сам, взялся за возжи.
Мчался породистый гнедой банту заметно побыстрее местных таксистов — добрые сорок километров в час, игнорируя все светофоры, и до лапшевни мы добрались за считанные минуты.
А по дороге Дзянь задала мне вопрос.
— Ты должен назвать меня?
— Что?
— Ты должен дать мне имя.
— О боже… Дзянь?! Это так серьёзно?
— Конечно! А ты как думал?
— Э-э, а как тебя зовут на самом деле?
Она сказала. Ни одного знакомого сочетания гласных или согласнх звуов я не уловил.
— Вот, блин, — офигел я. — А можно звать тебя по прежнему? Просто, Дзянь?
— Ну, ладно… Дзянь — так Дзянь, — кивнув, она пожала плечами
А сама руку протянула, я её за руку взял. Посмотрел на неё — по виду она как будто помолодела на лет пять. Но мне непонятно было, это она обманула меня сейчас, или чего? С другой стороны — я и не собирался давать ей какое-то имя, отличное от того, каким я её назвал. Так что пусть будет Дзянь.
— Где лучше будет припарковаться? — спросил Лунцюань.
Ишь ты, какие слова выучил! Ну, я ему и подсказал:
— У гаража лучше всего, вон там, за домом. Чтобы подальше от глаз.
Сгрузились, проследовали в зал — а там нам, несмотря на ранний час, были рады.
— Какие гости! — всплеснула руками бабуля Хо. — Ну, что, золотой рамен, господа?
— Наслышан, — сухо, но вежливо кивнул Лунцюань. — Ещё до прибытия
Бабуля Хо, казалось, даже и не сильно удивилась, когда её похвалили — с самооценкой у неё было всё в порядке.
Трапезничали мы молча, я, было, подал голос, но Дзянь легонько пнула меня под столом, мол, при трапезе нужно молчать.
— Ну, а теперь поговорим, — сказал Лунцюань, когда нам вынесли набор для чайной церемонии. — Когда, получается, всё началось?
— Шесть лет назад, — вздохнула Дзянь.
— Нет, — покачал головой отец. — Раньше. Примерно тысячу лет назад. Традиция живых мечей не то, чтобы сильно древняя. Возникла после Великой битвы семи княжеств.
— Всё верно… — кивнула Дзянь. — Тогда-то и родился Джэг.
— Джэг… это такой чешуйчатый… изворотливый?
Лунцюань кивнул.
— Получается, вы с ним знакомы. Говорят, что эта тварь выглядела вполне как человек. Но именно он был изобретателем технологии. Опробовавшим её на нашем пра-пра-пра…
— Тридцать три раза прадедед. Мы — Живые Мечи Империи, Чан, — проговориоа Дзянь. — Это наш долг. Всего нас около двухсот, если считать только оставшихся в живых на данный момент. Каждый из нас с рождения назначен одному из вельмож Империи. Когда мне исполнилось двадцать лет, они провели ритуал… И я не захотела эту ношу нести.
Она странно дёрнулась, посмотрев в одну точку, и замолчала. Видимо, какое-то не вполне приятное воспоминание было.
— Как это было? — всё же спросил я.
— Как обычно — меня накормили, раздели, обмотали священными свитками и амулетами, положили в саркофаг из металла… — она осеклась и на пару фраз перешла на родной язык, видимо, не найдя подходящих терминов. — Затем две сотни сильнейших практиков встали вокруг жерла священного вулкана О’кху-нгам. И бросили меня туда.
Очень похоже на ритуал, в котором в меч превратился Лидер Три, только вот реализация… Дзянь сказала и после поняла, насколько эта обыденная процедура безумно звучит для меня, посмотрела в глаза и улыбнулась, ожидая реакцию. Реакция последовала.
— Эм… в вулкан?! Вот прямо так, вот эту вот живую Дзянь — и в вулкан?
— Ага! И вслед послали энергию ци, эквивалентную небольшой ядерной бомбе.
— Да вы там совсем, что ли… — я думал уже окончательно возмутиться, но вовремя успокоился, вспомнив о том, что у меня где-то лежит грамота на тему дипломатии. — И что потом?
— Ну… Через пару мгновений, когда саркофаг вместе со мной превратился в меч, амулет Беспрекословного Возврата швырнул меня за пару гха-и от кратера, меня несколько дней искали по окрестным лесам, а я просто лежала и боялась восстановиться, хоть и знала, как это делается. Там… баргесты бегают и шипастики. Нюхали меня пару раз, даже укусить пытались. Потом нашли. Я предназначалась князю Земли Великой Зимы. Но поток ци открывается туда только раз в десять лет. И нужно было ждать ещё четыре года! А я терпеть не могу холод! И я всякое о нём слышала.