Импотент, или секретный эксперимент профессора Шваца
Шрифт:
На третьем этаже, куда Унитазы еще не проникли, сразу же образовалась паника от перебежчиков, которые сообщили виденное своими глазами и даже те подробности, которые успели присочинить. У многих из беженцев обнаружились травмы конечностей, и трое умерли вскоре от потери крови.
Пока ужас распространялся по третьему этажу, Унитазы полностью расчистили второй этаж и, видимо, решили податься наверх, вместо того (как хотелось бы студентам), чтобы выйти на просторную и многолюдную улицу.
По лестнице они продвигались достаточно неумело, а надо было преодолеть два
Студент Насестов, будучи отличником, взял командование на себя, и сам, лично, вооружившись стулом, пошел навстречу противнику, показывая пример неудержимого героизма. Он не представлял себе опасность этого решения. Схватка с первым же из Унитазов закончилась плачевно и молниеносно. Унитаз тут же разгрыз стул в щепы, устрашая своим содержимым (это было месиво из внутренностей предыдущих жертв). Насестов попытался оттолкнуть Унитаз пинками, но лишился обеих ног, а затем и самой кричащей головы.
Студенты, сгрудившись кучей, стали сталкивать вниз столы и стулья. Особенного успеха это, впрочем, не принесло. До Унитазов оставалось всего восемь ступенек, когда нашелся один студент по фамилии Антонов. Он-то и привнес в побоище новую спасительную тактику. Воспользовавшись одной из уже полуразвалившихся стен общежития, он стал вытаскивать из нее кирпичи и достаточно метко кидать в Унитазы. Один из другим, Унитазы разлетелись на осколки, а последний, который хромал, бросился вниз по лестнице.
– Виват! Виктория! Ура Антонову! – закричали обрадованные студенты и, захватив по два кирпича, побежали вслед за Унитазом.
На самой лестнице возникла некоторая заминка, не следует забывать, что кроме обломков Унитазов, там еще растеклось и разлетелось все, чем Унитазы питались последние десять минут. Впрочем, в пылу борьбы и уже в сознании, что они-то останутся живыми, студенты прошли и через это.
Унитаз нагнали только на первом этаже, стали бросать в него кирпичи, но все как-то не попадали. Унитаз, между тем, остановился как вкопанный.
Студент Антонов предостерегающе поднял руку и остановил свой легион в некотором отдалении от страшного противника. Он решил пересчитать всех своих соратников и получил цифру «11». Стали держать совет, что делать дальше.
Через минуту одиннадцать студентов подняли кирпичи над головой и, молча стиснув зубы, пошли на своего страшного врага.
– Это еще что такое?! – раздался хорошо узнаваемый голос комендантши общежития.
Комендантша поднималась по лестнице и теперь оказалась в опасной близости от Унитаза.
– Осторожнее! Дальше не ходите! Он кусается!
– Он вас съест! – кричали студенты, предостерегая.
Комендантша, удивленная и устрашенная, все же не прервала свой шаг и остановилась только над самим Унитазом. Последний был тих и недвижим.
– Да что тут у вас происходит?!
– Боевые
Ни слова больше не говоря, комендантша развернулась и спешно покинула место схватки.
– Спецвойска можно не вызывать! Мы и сами можем справиться! – хвастливо крикнул ей вслед студент Антонов, уже улыбаясь.
Все приблизились к одиноко стоящему Унитазу. Привести его в активность (чтобы уничтожить), так и не удалось. Его били сначала лыжной палкой, потом пинали ногами, но Унитаз оставался обычным, ничего не значащим для большинства, унитазом, ничем не выдавая свою адовую сущность.
Вконец осмелев, студент Антонов (конечно же от переживаний, в другой раз он бы так не сделал, хотя и являл собой не слишком примерного студента) присел над унитазом и быстро сделал «по-большому».
Тут-то и прибыли три бригады милиции во главе с бравым усатым капитаном, вызванные комендантом.
Всех одиннадцать студентов (а они сошли с ума) отправили под конвоем в одну именитую психлечебницу, за город. В общежитии три недели был траур, и жить там было некому. А потом его заселили перспективными арабами.
Если забыть суть дела, то вот что самое страшное в этой истории: оставшийся целым (хотя и местами побитый) унитаз был снова водворен на свое место в мужском туалете на втором этаже.
Он и сейчас там стоит, как ни в чем не бывало, и все заселенные арабы (в количестве ста двенадцати человек) пользуются исключительно его услугами, но не потому, что они его как-то выделяют, просто новое сантехническое оборудование так никогда и не завезли. И это самая правдивая и леденящая кровь история, которую я придумал.
ИЗ СБОРНИКА «СОТНЯ БЛОХ»
(Бромпортреты и Натюрморды)
Жил да был самый обыкновенный Фонарь.
Всю свою жизнь он мечтал светить людям темными вечерами, служить для них маяком, на который бы они шли и не сбивались с дороги. Но, вместо этого, он был вынужден стоять столб столбом. Ибо люди еще не придумали электричество.
Бывает чертовски обидно родиться раньше своего времени.
Напиваясь вечерами, Сидоров выходил на улицу и грабил прохожих самым безжалостным образом. Оправдывало его только то, что ему позарез нужны были деньги. Чтобы напиваться вечерами.
Мне вот лично наплевать, что вы обо мне думаете. Я говорю, чихать я хотел на ваше мнение!.. Что вы сказали? Это я-то такое сказал? Да вам, видимо, послышалось! Как вы только могли обо мне такое подумать! Я же говорю – послышалось! Я совсем другое имел в виду. Я говорю, начхать я хотел на то, что вы обо мне думаете!
Одна блоха считала, что сотня блох могут запросто закусать одного слона. У слона было на этот счет другое мнение, но спорить с блохой он считал ниже своего достоинства. А может быть, просто боялся. Поскольку было известно, что эта блоха кусала его совершенно безнаказанно.