Импровиз. Война менестреля

Русанов Владислав Адольфович

Пожалуй, он оставался единственным человеком в мире, который мог безнаказанно пошутить с его величеством Ак-Орром тер Шейлом.

— Так вы будете разговаривать со мной стоя? — король отодвинул кружку из-под пива, только что опустошённую им. Придирчиво оглядел груду костей, оставшихся на блюде. По примеру далёких предков, которые бороздили просторы северных и южных морей на гребных судах под полосатыми парусами, он любил наедаться досыта. Одна из немногих слабостей его величества. Вернее, вторая после музыки. — Хотите, чтобы я глядел на вас снизу вверх?

— Нет, ваше величество, — упрямо покачал головой начальник всех магов-учёных Браккары.

Многие находили долговязого и тощего прана

Нор-Лисса похожим на журавля. Особенно, когда он прохаживался коридорами дворца, без всякой необходимости высоко поднимая колени, будто перешагивал лужи или груды мусора. Походка появилась у него лет сорок назад, никто уже не помнил по какой причине. Но сейчас Нор-Лисс напоминал королю хищную птицу. Чёрный бархатный кафтан с полами до середины бедра. Никаких кружев, никаких рисунков. Только белый воротничок, гофрированный по моде прошлого столетия. В Красногорье, которое охватывает полукольцом Тер-Веризу, прижимая её к морю, и на юге Лодда, где громоздятся отвесные скалы, не позволяющие проходить обозам и караванам — только носильщикам из местных жителей, — водится стервятник. Птица, которая питается падалью, расклёвывая тела сорвавшихся с горных троп людей и животных. У неё сильный клюв, способный дробить кости, крепкие, но короткие и тупые когти — сцапать ими добычу невозможно, но придерживать мертвечину — вполне. Так вот у стервятника шей и голова были без перьев. Очевидно Вседержитель создал их такими, чтобы не цеплялись сгустки крови, гнильё и слизь из внутренностей, когда птица пожирает труп. У прана Нор-Лисса на черепе остался лишь едва заметный пушок. Ну, очень похоже…

А ещё стервятники славились тем, что могли стражу напролёт парить в небе, выискивая добычу. Терпеливо ждать, когда сорвавшийся со скалы архар прекратит подавать признаки жизни. Не зря о них говорили: «Стервятник — птица терпеливая».

Вот и Нор-Лисс мог проявлять терпение, достойное лучшего применения. Он интриговал, выжидал, присматривался. Девиз Дома Чёрной Мурены, к которому принадлежал глава учёных Браккары — «Никогда первым». А Дома северян всегда следовали своим девизам.

— Я не хочу, чтобы вы смотрели на меня снизу вверх, — негромко проговорил. — И уж ни в коей мере не пытаюсь смотреть на вас сверху вниз. Вы — мой король. Я обязан повиноваться и проявлять самое великое уважение.

— И всё же вы отказываетесь сесть по моему приглашению?

Ак-Орр нахмурился. Он не верил ни едином у слову мага, поскольку прекрасно осознавал — власть, которой обладает Орден, намного превышает королевскую. Маги-учёные на Браккаре всесильны. От них зависит всё. А Нор-Лисс обладает нераздельной властью в Ордене. Никто не может ему прекословить. Даже король, чего там греха таить.

— Я с благодарностью принимаю ваше приглашение. — Старик чуть отодвинул кресло и присел, держа спину ровной, будто проглотил рукоятку от метлы. — Я готов выслушать ваше величество.

Выцветшие, когда-то голубые, а теперь блекло-серые с оттенком желтизны, глаза Нор-Лисса глядели устало и безрадостно. Пальцы слегка подрагивали на белой скатерти. Даже через стол король ощущал зловонное дыхание мага. Дыхание старика, отягощённого не только возрастом, но и множеством болезней, начиная от утраты зубов и заканчивая нарушениями в обращении желчи и флегмы в изношенном теле.

— Считайте мой первоначальный отказ причудами дряхлого старика, утратившего на службе престолу остатки здоровья.

Ак-Орр смотрел на собеседника и видел терпеливого стервятника. Он привык распоряжаться в державе, как иная хозяйка у себя на кухне. Он служит третьему королю, каждый из которых рано или поздно соглашался с его предложениями, прекращал спорить и сопротивляться. А почему? Да потому, что сила и слава Браккары зиждется на магах-учёных.

Нет, конечно, знать любит своего короля. Капитаны и сухопутные капитаны готовы отдать за него жизнь. Но и за прана Нор-Лисса они тоже готовы умереть. Может, с меньшей охотой. А возможно, и нет. Никто не узнает, пока не дойдёт до дела. Но пойти на борьбу с Орденом Учёных может только окончательно обезумевший король. Ведь это будет означать слом порядка в державе, всяческие потрясения и потерю того положения в мире, которое Браккара занимает последние два-три столетия. Какой король, сохранивший здравый ум, на это пойдёт? Уж, Ак-Орр тер Шейл точно не станет причиной бедствий для своей страны. Но немножко поставить на место главного учёного не помешает. Иначе он по-прежнему будет считать себя важнее, чем король и принимать решения «через голову». К счастью, глава тайного сыска Браккары, Дар-Пенн тер Кварр из Дома Красного Моржа, больше верен королю, чем Нор-Лиссу. Он отыскал множество свидетельств самоуправства этого тощего старика с голым черепом и глазами снулой рыбы.

— Я знаю, что вы не просто так позвали меня, — продолжал Нор-Лисс. — У меня давняя привычка — выслушивать недовольство сильных мира сего стоя. Но если ваше величество настаивает…

— Недовольство — это слишком громко сказано, — пожал плечами король. — Я просто хотел кое-что прояснить для себя.

«Ах, ты старый, хитрющий кашалот… — подумал при этом Ак-Орр. — Ничего от тебя не укроется. Как ни крути, а такого лучше иметь в союзниках, чем во врагах…»

— Я готов ответить на любой вопрос вашего величества.

— Их не так много.

— Я внимательно слушаю. — Пальцы Нор-Лисса дрожали, но вряд ли от страха. Возраст не щадит никого. Даже самых сильных магов.

— Вы заговорили о моём недовольстве, — король чуть подался вперёд, нависая над столешницей. — Почему?

— Просто так вы не вызвали бы меня на «Гордость Бракки». Просто так не заставили бы ждать, пока отужинаете. Особенно сейчас, в сутках пути от острова Калвос, когда вот-вот появятся трагерские галеры.

— Они не появятся. Трагерцы не примут открытый бой. Так уже было.

— Полностью с вами согласен. Но в здешних шхерах наверняка срывается несколько десятков их судов.

— Пусть скрываются… — Отмахнулся король. — Вы меня простите, пран Нор-Лисс, сейчас слуги уберут со стола. Не будем же мы беседовать при них?

— Конечно, ваше величество. Я подожду.

Ак-Орр позвонил в бронзовый колокольчик. Двое стюардов в застёгнутых под горло кафтанах с изображением белой акулы на груди быстро собрали тарелки, кубки, кувшин из-под пива, вилки и ножи. Король ел в одиночестве, но стол всегда накрывали на двоих. Это была старинная традиция правящего Дома, пришедшая из глубины веков. Гость приносил удачу, а потому его следовало принимать, как близкого родственника. Король всегда об этом помнил. А кроме того, он воспользовался молчанием, чтобы ещё понаблюдать за Нор-Лиссом. С тем же успехом можно угадывать погоду по базальтовым скалам на входе в бухту Тер-Порта. На лице старика не дрогнула ни одна чёрточка. Он даже не моргнул ни разу. Только дрожание пальцев.

Взамен столовых приборов один из слуг расстелил карту мира. Северный и южный материки, острова Голлоана и Айа-Багаан, Браккара на севере. Все державы раскрашены в цвета правящих Домов. Указаны самые большие города, горы и реки. Над картой работали лучшие художники, используя краски, которые не смывались даже морской водой. Кстати, в этом заслуга магов-учёных. Да… Слишком многим северные острова обязаны им.

— Мы отправили туда дюжину судов. — Палец короля коснулся южной оконечности Калвоса. — И здесь оставим заслон. Полудюжины будет достаточно. — Теперь он указал на пролив Бригасир. — Трагерцы не высунут и носа.