Импровиз. Война менестреля
Шрифт:
— А как же Этуан альт Рутена?
— Устранить его будет гораздо проще, чем вам кажется. — Кларина улыбнулась уголками губ. — У вас не найдётся платка? Пора утереть слёзы и заняться делом.
Лейтенант торопливо вытащил из-за обшлага чистый платок и протянул его собеседнице.
— Благодарю вас.
Она промокнула глаза, сложила платок, протянула его Пьетро, которому почему-то безумно захотелось прижать льняной лоскут к губам. Но вместо этого, лейтенант бережно вернул его на привычное место — за обшлаг.
— Я внимательно слушаю вас
— Если вы готовы помочь мне, то и я готова помочь вам, — вкрадчиво начала Кларина. — Как вам такое
— Так просто?
— Я давно поняла, что самые правильные решения оказываются самыми простыми.
— Как вы правы, ваша светлость! Но как воспримет местная знать ваше решение?
— Я буду убедительной, обещаю вам, — улыбнулась герцогиня-регентша. — Если понадобится, то снова назначу суд поединком. Надеюсь, вы будете не против проткнуть кузена Этуана? Убивать не обязательно, можно просто уложить в постель на месяц. Этого вполне хватит.
— Если вы сочтёте необходимым, я готов.
Лейтенант в самом деле готов был сцепиться хоть с сотней врагов. За спиной будто отросли крылья. Синие глаза Кларины манили, словно омуты. Будто водоворот у островов Святого Игга, грозили увлечь и затащить в глубину. Но это не пугало, а напротив, наполняло надеждой и желанием сражаться. Этуан альт Рутена — слизняк и неженка. Таким и шпаги в руки давать опасно — порежутся. Только и способен, что нападать исподтишка, а в открытом и честном бою он не стоит и гнутого медяка.
— Я рассчитываю на вашу помощь и поддержку.
— Я готов выполнить любое ваше приказание. Но капитан Жерон…
— С капитаном я поговорю предварительно. Уверена, что я сумею найти веские доводы, которые позволят перетащить его на нашу сторону. И не только его, но и Тарна альт Вегаса, и Асеньо альт Некку. Кондотьеры будут на нашей стороне.
— А пран Клеан?
— Мой отец очень быстро принимает правильные решения, когда дело касается выгоды. А выгода прямая. Мы нанесём решительное поражение войскам Маризы, отбросим их от наших городов и вынудим вступить в переговоры. Кстати, мой человек в настоящее время стремится заручиться поддержкой великого герцога Валлио Семнадцатого альт Фиеско из Дома Белого Орла. Понимаю, что не всё так просто и дипломатические игры не позволят его светлости открыто встать на нашу сторону, даже скрытая помощь позволит нам совершить многое.
— Полностью согласен. Мощь Кевинала за спиной позволит нам договариваться с Маризой на равных.
— Конечно. Тем более что Трагера и Унсала не будут вмешиваться ни в чьи дела, пока над ними висит угроза браккарского вторжения.
— А это точно?
— Точнее не бывает. Мои шпионы доносят, что эскадра короля Ак-Орра тер Шейла движется к Эр-Трагеру. Город готовится к сражению. Но браккарцы ведь могут и передумать. Унсала после смерти короля Ронжара слаба, как никогда. Так что никто не знает, где будет нанесён первый удар.
— Значит, у нас есть надежда?
— Конечно, есть.
Лейтенант вдруг вспомнил, зачем пришёл. Начинать с начала не хотелось. Язык отказывался шевелиться, а гортань — издавать звуки. Ведь Кларине, скорее всего. Опять не понравится его назойливость. Но надо. Дело чести. Защищать слабых и помогать обиженным — долг дворянина.
— Ваша светлость,
Герцогиня прижала палец к его губам.
— Молчите, пран Пьетро. Я всё понимаю. После суда Реналла, конечно, отправится прочь из Вожерона. Думаю, для начала в замок Дома Ониксовой Змеи, чтобы поправить здоровье. А потом — куда заблагорассудится. Я даже могу выделить ей охрану из кринтийцев. Они же для этого прибыли к нам, а вовсе не для защиты свободы и справедливости.
— Благодарю, ваша светлость, — произнёс Пьетро с замиранием сердца, стараясь не отрывать губ от тонкого пальца Кларины, пахнувшего лавандой. — Только истинная правительница могла принять столь мудрое и взвешенное решение.
— Идите, лейтенант, и поговорите с праном Жероном сегодня же, — улыбнулась она.
Пятясь, чтобы не отвести взгляд от герцогини, к двери, Пьетро даже не заметил, когда в её руках вновь появился веер. Глядя кланяющемуся лейтенанту в глаза, Кларина указала закрытым веером на своё сердце, приоткрыла его, быстро прикоснувшись ко лбу, а после спрятала под полностью развёрнутым веером левую руку.
«Я вас люблю».
«Мои мысли навеки с вами».
«Мои слова следует хранить в тайне».
Глава 2
Ч. 1
— Присаживайтесь, пран Нор-Лисс, как говорят мои верноподанные, в ногах правды нет, — король Браккары, смахнул тыльной стороной ладони пивную пену с усов и широким жестом указал на кресло с высокой спинкой, стоящее на противоположной стороне неширокого стола.
Каюта правителя северных островов не отличалась особой роскошью. Тёмные дубовые панели, цветные витражи на окне, позолота на тяжёлых бронзовых канделябрах — вот всё, что отличало её от обиталища любого капитана или шкипера. Пожалуй, у некоторых браккарских адмиралов, вышедших в этот поход, чтобы командовать арьергардом, авангардом и прочими частями эскадры, каюты были обустроены не в пример богаче, с разными всякими удобствами. Например, широкой кроватью с балдахином, бархатными портьерами или мягким табуретом с дырой и бадейкой ниже сидения, чтобы благородный воин не утруждал себя перебежками через всю палубу к гальюну и не отвлекался от составления диспозиций предстоящих сражений.
У благородных пранов на стенах часто висели гобелены, гравюры, картины маслом известнейших мастеров не только из Браккары, но и со всего известного мира. Особо ценились работы вирулийских мастеров старой школы, так называемые Братья Сантоса по имени её основателя Лорено альт Сантоса. Они использовали ограниченную цветовую гамму — сажа, киноварь, лазурь и белила. Но умудрялись творить подлинные чудеса. Известен случай, когда вирулийский дож потребовал снять картину альт Сантоса со стены и придирчиво оглядел её — владыка был уверен, что позади полотна горит свеча, заставляя сиять изображение луны на густо-синем небе.
Браккарский король презирал показную роскошь и всяческие украшения быта. За его спиной на стене висели скрещенные абордажные топоры, а узкую койку, спать на которой пристало разве что канониру с нижней палубы, отделяла от рабочего стола с жёстким креслом простая холщовая занавеска, вышитая не изысканными сценами охоты или сражений, а древним узором, возникшим на островах тысячу лет назад и не изменившимся с той поры. Белые завитушки напоминали «барашки» на гребнях волн.
— Правды нет нигде, — без тени улыбки ответил глава Ордена Магов-Учёных. — В тех местах, на которых мы сидим, уж точно.