Имя души
Шрифт:
К счастью, впереди таких аномалий больше не встретится, я на королевских землях, где без опаски могут ходить как военные, так и гражданские. Из-за этого внутри поселилось ложное чувство покоя, и я даже немного расслабился, однако потом всё-таки вспомнил, что в городе-то всё и начнётся.
С одной стороны дороги, где виднелись скалы, утопающие в болоте, уходила дорога на каменоломни и рудники, а с другой приятной глазу желтизной сверкали поля, где, прищурившись, я даже мог разглядеть работающих канохов. Возможно, тот, кто захватил разумы, подумал, что было бы здорово не дать канохам умереть от голода, но только чего можно
«Не знаю. Воздушные пути туда были закрыты ещё пять веков назад, хотя наши и до этого не особенно летали в Аздахар».
В памяти сам собой всплыл небольшой фрагмент истории до Красного Века. Далеко на западе, за болотами, канохи успели сыграть с горными драконами в войнушку. Значительных потерь ни с той, ни с другой стороны не было, большие отряды просто не могли пройти через трясину, а летающие не могли нормально атаковать скрытых густыми лесами двуногих. Канохов вскоре заинтересовала другая сторона света, тем более оказалось, что пригодных для жизни земель в Давурионе значительно больше, тогда как здесь, несмотря на обширные территории, болота занимают большую часть континента, которая и так заселена.
«Могу подсказать дорогу. Тут вроде одинаково, что на земле, что в воздухе».
«Отличная идея! — почти воскликнул дракон в изумлении, что сам до этого не додумался. — Только давай пока больше никому. Буду там камни искать».
«Здоровая конкуренция?» — усмехнулся я, хотя и пустил в мысли чуточку осуждения.
«Ты же не против, чтобы меня подняли до приближённых?»
«Да хоть до заместителя Главы, я буду только рад».
Стены стояли так близко, что я смог бы попасть в них камнем, не особенно стараясь. Однако, выйти из-за деревьев и подойти к ним я опасался из-за двоих стражников на воротах. Они охраняли ворота, которыми, казалось, пользуются постоянно. Об этом я мог судить по двум дугообразным следам от — не поверю — колёсиков.
Пытаться усыплять военных с такого расстояния я побоялся. Выходить — тоже, так как они могут и не воспринять условие. К счастью, они смотрели сугубо на дорогу, а лесополоса шла небольшим продолговатым холмиком, за которым я мог бы проползти в сторону. Так я и сделал, хотя сумку пришлось тащить по земле руками, чтобы не выпирала, находясь на спине. Русло рва со стороны выглядело неглубоким, но, когда я отполз достаточно, на дне обнаружил немного воды. Над ней висели корни, густо облепленные мочалками мха. Зелёные сталактиты утопали в воде, а поверхность круглыми листами густо усеяли кувшинки.
— М-да, — произнёс я задумчиво. Лезть вот так вброд не хотелось — дна совсем не видно.
Взгляд ближе к воротам — ничего, взгляд дальше — уже лучше. Там я увидел корневую на том берегу и относительно тонкий ствол поваленного дерева, усыпанный вьюнами и другими растениями-паразитами. С такого расстояния канохи вряд ли заметят меня, но лезть придётся осторожно, иначе ствол треснет, и плакали мои водные процедуры.
Ствол выглядел ненадёжно, но кора всё ещё покрывала его поверхность. Будь он гладким, плюнул бы без раздумий, а так хоть пробежать смогу. Первая ступившая нога дрожала, ствол качался ей в такт, но, к моему удивлению, выдержала нагрузку, когда я поднял вторую. Следом ещё шаг, и ещё. Так в итоге ров я и преодолел. На той стороне уже стоял, прислонившись
Стена выглядела очень старой, но ещё достойно сдерживала оборону под вечной осадой времени. Между гладко шлифованными гранитными камнями, сплошной решёткой сидел мох, но мне доставало лишь легкого движения руки, чтобы открыть соединяющий раствор и убедиться: он почти не пострадал.
На равных отрезках стены, по сто метров, стояли круглые башни, которые пустовали и зеленели ото мха на той стороне, которую за день солнце почти не тронет. На одной из них уютно расположилось деревце прямо в центре, опустившее свои корни между зубцами аж к самой земле. Как оно называлось, мне из памяти выудить не удалось, но по цвету коры оно напоминало берёзу.
Тогда как дерево тянулось к земле, в сторону неба по его корням поднималось ярко-зелёное вьющееся растение. Его название тоже как-то не получилось вспомнить, несмотря на аж две памяти — той, что принадлежала Готлоду и той части, которой со мной невольно поделился Дариуль. Растение нисколе не выбивалось из общей картины, напротив придавало пейзажу шарм. Такая постаревшая, заброшенная крепость, построенная от восьмисот до тысячи оборотов назад, и вот очередная попытка природы осадить её. Красота.
То, что я в итоге обнаружил, несколь удивило — чуть дальше, метрах в трёхстах от ворот к стене натурально приставили лестницу, и стояла она там, надо сказать, очень долго, так как уже вросла в землю. С одной стороны даже мох появился.
Встав рядом, я начал прикидывать, как бы получше поступить, дождаться ночи и на экстримально голодный желудок проникать в город, или идти в этот самый момент, чтобы, в перспективе, пораньше дорваться до еды? Разум твердил, что лучше всё-таки первый вариант, но давно пустой желудок с перевесом воевал за второй. Пришлось послушаться, и я, оглянувшись, полез наверх. Там всё равно никого нет — это я проверил с помощью СНДВ.
Пока лез и оперировал знакомыми мне понятиями, я задумался над географией. Вообще, привычных мне сторон света ни в Давурионе, ни на Аздахаре не придумали, но путь звезды по небу всё-таки являлся определяющим. Направление её движения картографы показывали с помощью стрелки, и смотрела та чаще всего влево. Вот только, юг с севером, если бы эти понятия здесь придумали, каждый год менялись бы местами, так как реальный оборот вокруг звезды составлял не триста шестьдесят дней, а вдвое больше. От этого на географическом экваторе, где я находился, дважды в год наступала тёплая пора и дважды же выпадал снег. Ну, выпадал он в Давурионе, но и здесь становилось холоднее. Впрочем, что канохи, что Давурионцы уже привыкли с каждым наступлением весны отмечать начало нового оборота.
Наконец, я оказался наверху и, спрятавшись за одним из высоких зубцов парапета, посмотрел вниз. Мне на глаза сразу попалось здание, к которому я всё это время стремился — довольно высокое каменное, чем-то напоминающее большой собор. Его стены украшали большие окна, серые от пыли, а углы состояли сразу из нескольких тонких колонн, сросшихся вместе. Даже со своим паршивым зрением я мог рассмотреть на крышах большие статуи на каждом из шести углов здания. В самом же центре возвышался шпиль, который заканчивался метрах в тридцати от земли.