Имя на карте
Шрифт:
В дальний вояж
В дальний вояж
1807 год. 25 июля, пять часов пополудни. Кронштадт, Пристань, украшенная флагами расцвечивания.
Шлюп "Диана", сделав прощальный салют,
Доверие, оказанное лейтенанту Головнину, - свидетельство его незаурядных качеств, проявленных на морской службе.
Ни Головнин, ни его помощник Рикорд, ни другие участники плавания - а всего их было шестьдесят человек - не предполагали, какие испытания подстерегают их на долгом пути, предопределенном инструкцией Адмиралтейства.
Уже первые шаги на этом пути насторожили мореплавателей. В Дании, а затем и в Англии стало известно, что в Европе назревает конфликт между Англией и Францией. Россия в то время заключила соглашение с Наполеоном, и это обстоятельство осложнило условия пребывания в Англии "Дианы". Однако все необходимые запасы провианта были произведены, и можно было отправиться в дальнейшее плавание.
Намерение командира шлюпа провести его в Тихий океан, обогнув мыс Горн, осуществить не удалось: непрерывные штормы воспрепятствовали этому. Они были в это время года особенно продолжительны и жестоки.
Командир шлюпа принял решение идти к мысу Доброй Надежды, с тем чтобы дальше следовать в Тихий океан через Индийский.
На рассвете 18 апреля 1808 года перед мореплавателями открылся берег юга Африки, а спустя три дня шлюп входил в бухту, полную английских военных кораблей.
– Петр Иванович, голубчик, - обратился Головнин к Рикорду, - потрудитесь взять шлюпку и отправляйтесь на флагманский корабль к начальнику эскадры, дабы снестись с ним по поводу того, будет ли он отвечать равным числом выстрелов на наш салют.
Рикорд тотчас же исполнил приказание командира корабля. Тем временем вахтенный начальник гардемарин Якушкин доложил, что к шлюпу подошел катер с английским морским офицером.
Головнин поспешил к трапу и, взглянув вниз, тотчас узнал прибывшего.
– О, капитан Корбет!
– воскликнул он по-английски.
– Рад вас видеть! ( Под началом этого офицера он проходил стажировку в Англии.)
– О, мистер Головнин!
– дружелюбно отозвался Корбет, приятно удивленный столь неожиданной встречей.
– Так это русское судно! А мы из-за тихой погоды никак не могли разглядеть ваш флаг. Прошу меня извинить, но я обязан доложить о вас командору.
Головнин недоуменно пожал плечами и предался размышлениям о причине столь странного поведения. Удивление его было подкреплено появлением английского лейтенанта, наспех расспросившего о целях плавания и столь же быстро исчезнувшего.
К этому времени "Диана" подошла к якорной стоянке и оказалась между батареями рейда и командорским фрегатом.
Едва стоянка русского шлюпа определилась, командорский фрегат поднял паруса и подошел
Он официально обратился к Головнину со следующими словами:
– Сэр, я уполномочен вам объявить, что Англия находится в состоянии войны с Россией, а потому мы намерены рассматривать ваш корабль как законный приз ( Приз - военный или торговый корабль, захваченный в период военных действий военным или каперским кораблем). Прошу учесть, что меры предосторожности нами приняты и сопротивление бесполезно.
– Господин лейтенант, - отвечал Головнин, не теряя присутствия духа и чувства собственного достоинства, - цель нашего вояжа никакого отношения к военным действиям иметь не может и не имеет, и о сем английское правительство было извещено еще при нашем пребывании в Портсмуте.
– Это меняет дело, - заявил англичанин и приказал своим людям сойти со шлюпа. Он тотчас же отправил человека с донесением к командору, точнее, к капитану Корбету, распоряжавшемуся во время отсутствия командора, который находился в это время в главном городе Капской колонии городе Капштадте.
– Эх, Петр Иванович!
– в сердцах сказал Головнин, когда Рикорд возвратился на корабль, отпущенный Корбетом.
– И дернула нас нелегкая зайти в здешний порт! Кабы знать об объявлении войны между нами и Англией, нипочем не пошел бы сюда.
– Слов нет, Василий Михайлович, - согласился Рикорд, - состояние наше позволило бы без большого риска пуститься напрямик к Вандименовой Земле, где можно было бы пополнить запасы пресной воды, свежей рыбы и зелени.
– Судьбе угодно было, чтобы мы не знали о войне до прибытия в Капштадт, - невесело усмехнулся Головнин.
– Как сложатся в дальнейшем наши обстоятельства, ума не приложу. Но честь русского флага посрамить не позволю.
На следующий день капитан Корбет пригласил Головнина на обед. Беседа во время обеда вращалась вокруг одной темы - задержания русского шлюпа.
– Право, я в затруднении, мистер Головнин, - говорил Корбет в некотором смущении.
– Не будучи здесь главным начальником, я не знаю, как с вами поступить, хотя, если вы спросите мое личное мнение, я был бы склонен разрешить вам продолжить вояж независимо от того, какое поступит распоряжение из метрополии. А пока… - он на мгновение замялся, - хотя я и не считаю цель вашего плавания иной, нежели производство открытий новых земель на востоке, я вынужден рассматривать судно, которым вы командуете, как принадлежащее неприятельской державе и задержанное впредь до особого распоряжения, а посему разрешить поднимать флаг российский в английских владениях не могу… - Он замолчал, заметив недовольство, написанное на лице Головнина, и закончил следующими словами:
– Ну, а для доказательства того, что корабль ваш не взят в качестве приза, а по-прежнему принадлежит его императорскому величеству государю российскому, вымпел остается у вас.
– Вы очень любезны, капитан Корбет, - ответил Головнин, - но я должен вам заявить со всей определенностью, что поднимать флаг моей державы я намерен и впредь, одновременно поднимая на грот-брам-стеньге белый флаг в знак того, что шлюп наш, хоть он и военный, пребывает в вашем порту на мирном положении.