Иная реальность Часть I
Шрифт:
Германия располагала второй экономикой мира, которая к тому же получила существенную подпитку за счет ресурсов, захваченных в Советском Союзе. Добывающим отраслям оккупированных территорий германские экономические инспекции всегда уделяли максимальное внимание. И теперь криворожская руда, никопольский и кавказский марганец, майкопская и грозненская нефть начинали все более и более активно питать немецкую промышленность. Экономика завоеванных и союзных стран Европы тоже не простаивала, всё больше и больше включаясь в работу по обеспечению германской военной машины. Меры, понемногу принимавшиеся с осени 40-го года и резко активизировавшиеся с конца 41-го, после вступления Франции в войну, наконец-то, начали приносить ощутимые результаты. Французские, голландские, бельгийские, датские и норвежские предприятия развернули и продолжали расширять производство техники, оружия и боеприпасов по лицензиям немецких фирм. Причем лицензии продавались в добровольно-принудительном порядке
Собственно-немецкие заводы тоже не простаивали. После, начатого в декабре 41-го, перехода к тотальной войне, попытки сохранить на довоенном уровне выпуск гражданской продукции были прекращены, и началась повальная милитаризация экономики. Результат не замедлил сказаться — если до этого прирост военного производства за год измерялся процентами, то за 42-й он вырос в разы. В итоге Германия вырвалась в мировые лидеры по объему выпускаемой военной продукции. В 43-м году, правда, США по всем расчетам должны были оттеснить Третий Райх на почетное второе место, но шанс померяться силами на равных у немцев все равно оставался.
В отличие от Америки, вынужденной создавать свою армию на ходу, Германия располагала значительной форой: Вермахт был уже развернут, укомплектован и проверен огнем в многочисленных сражениях. Более того, Верховное командование вооруженных сил даже посчитало возможным демобилизовать некоторое количество солдат старших возрастов, чтобы укрепить промышленность.
Еще одним условно-благоприятным для Германии фактором была поневоле принятая немцам сугубо континентальная стратегия ведения войны. Кригсмарине не шли ни в какое сравнение с ВМС США и Великобритании, соответственно ни о каком прямом противостоянии на море не могло быть и речи. К тому же нужды сухопутных войск и ВВС имели для командования Вермахта несравненно более высокий приоритет, что особенно сильно стало сказываться с началом тотальной войны — судостроительные программы были существенно урезаны. Вытесненная из океанов Германия, была лишена ряда преимуществ, вытекающих из морской торговли, но в тоже время это избавило ее от необходимости тратить ресурсы на строительство армад ударных авианосцев и сонма эскортных кораблей, а ведь именно морские вооружения «съедали» весьма значительную часть военного производства западных союзников.
Ну и, конечно же, важнейшим козырем немцев стал Стокгольмский мирный договор, вернее вытекающие из него последствия — впервые Германия не была связана войной на два фронта. Все свои военные и экономические усилия, все захваченные и приобретенные ресурсы Райх теперь направлял на запад. Немцы могли себе это позволить, так как по условиям мира Советский Союз был буквально поставлен на колени — угрозы с востока более не существовало.
СССР вообще оказался в тяжелейшем положении. Страна потеряла важнейшие промышленные и сельскохозяйственные районы. Население уменьшилось на треть. По условиям мира Советский Союз вынужден был отказаться от программы ленд-лиза, причем за соблюдением этого условия следили немецкие инспектора, направленные во все советские порты и наделенные широкими полномочиями. Помимо прочего, это означало неминуемый голод в наступающем году, поскольку потерю Кавказа, Кубани и Центрального Черноземья, вместе с урожаем 42-го года, теперь уже нельзя было возместить поставками зерна и мяса из-за океана. Промышленность также ожидали тяжелые времена. Черная металлургия вообще оказалась на пороге коллапса, так как основные месторождения марганца остались на отторгнутых территориях. Добыча нефти, не смотря на титанические усилия по развитию нефтепромыслов Башкирии и Татарии, по сравнению с 40-м годом упала в пять раз, что гарантировало жесточайший топливный дефицит. Но всё это меркло на фоне проблем, которые выпали на долю освобожденных территорий.
Отвод немецких войск за новую демаркационную линию, отрезавшую от территории СССР Прибалтику, Белоруссию, Украину, Кавказ, Крым, Кубань, Псков, Брянск, Курск, Воронеж, Ростов-на-Дону, Сталинград и Астрахань, производился в несколько этапов и продолжался до конца января 43-го года. Операция получила в германских штабах наименование «Зимняя гроза», но куда больше смыслу происходящего подошло бы название «Выжженная земля». Перед отходом оккупационных войск, с оставляемых территорий централизованно вывозилось всё продовольствие, включая посевной фонд, угонялся весь скот, весь транспорт (включая крестьянские повозки) и подвижной состав железных дорог. Эвакуировалось всё исправное оборудование, топливо, сырьё, готовые товары и даже металлолом. Взрывались все производственные здания и объекты инфраструктуры, причем делали это тщательно, разрушая не только стены, но и фундаменты. О восстановлении плотин и цехов после этого нечего было и думать — проще построить новые. Уже непосредственно перед оставлением территории с помощью специальных устройств уничтожали железнодорожное полотно, демонтировали и вывозили рельсы, сносили мосты. Отступающая немецкая армия оставляла позади себя пустыню.
Строго говоря, такие действия прямо запрещались одним из пунктов Стокгольмского мира, который требовал"… обеспечить на передаваемых территориях
Так, например, было существенно сокращено производство боеприпасов для полевой и противотанковой артиллерии, и самих этих артсистем. Зато увеличился выпуск зенитного и авиационного вооружения. Уже в ноябре, практически сразу после подписания мирного договора с СССР, полностью свернули производство танков PzIII, отменив уже выданные заказы на производство новых моделей M и N. Вместо них на тех же производственных линиях теперь выпускались штурмовые орудия и штурмовые гаубицы. Также был прекращен выпуск противотанковых самоходок "MarderII", шасси которых понадобились для новых САУ "Wespe". Отсутствие активного фронта свело потери в вооружении практически к нулю, что позволило безболезненно произвести частичную "переналадку" производств — кратковременное снижение валового выпуска теперь было не столь критично.
Германия, понимая, что вряд ли сумеет в долгосрочной перспективе выиграть у англосаксов гонку за численное превосходство, пыталась обеспечить за собой в предстоящем столкновении хотя бы качественный перевес. А уж в том, что схватка неизбежна, сомнений не возникало никаких — решения межсоюзнической конференции в Касабланке просто не оставляли других вариантов развития событий.
* * *
Это, без преувеличения, судьбоносное совещание, состоявшееся в январе 43-го года под занавес африканской кампании, фактически предопределило дальнейший ход событий во всем Мире. Конкретные результаты Касабланкской конференции были выражены в совместном официальном заявлении глав правительств США и Британской империи и заключались в требовании безоговорочной капитуляции Германии и Японии, а также всех их союзников. Этот ультиматум знаменовал собой отход от принципов, высказанных в Атлантической хартии — отныне никакого всеобщего разоружения, равноправной торговли и справедливого послевоенного мироустройства никто не обещал даже в теории. Союзники твердо намерились идти до конца и добиться полной и окончательной победы любыми средствами. Лишним подтверждением этому стало еще одно решение конференции, одобренное Объединенным комитетом начальников штабов США и Великобритании, которое привело к резкой эскалации воздушного наступления на Германию и другие страны Европы. Отныне авиаудары должны были следовать непрерывно днем и ночью, с всё возрастающей силой. Таким путем предполагалось разрушить экономическую базу противника и снизить его возможности к сопротивлению, а также подорвать моральный дух населения и войск еще до начала решающих боев.
Правда, практическое осуществление этих планов натолкнулось на ряд объективных трудностей. Например, оказалось очень сложным установить приоритет целей. Что важнее: завод по сборке авиадвигателей или предприятие по производству подшипников, нефтеперерабатывающие комбинаты или верфи, строящие субмарины? По этим (и сотням других) вопросам разгорелись не шуточные споры, которые еще больше усугубились из-за разных методов бомбометания, применяемых в ВВС США и британском бомбардировочном командовании. Добиться полного единства взглядов так и не удалось — все остались при своем мнении. В результате было принято соломоново решение: каждый будет проводить налеты по-своему, а результаты будут дополнять друг друга. Проверить правильность такого подхода могла лишь практика.
Впрочем, время на эксперименты у союзников было. Их флоты всё еще не располагали достаточным количеством десантных судов, а армии — необходимым количеством дивизий. Пока что шла только лихорадочная подготовка к грядущим десантам, на которую требовалось не менее трёх-четырех месяцев. Предполагалось, что за это же время объединенные ВВС сумеют разгромить Люфтваффе и достаточно "размягчить" немецкую военную промышленность, облегчив тем самым комфортные условия для наступления сухопутных войск. Пока же, единственным местом непосредственного соприкосновения германских и союзнических сил, помимо сражений в воздухе и на море, был северный Иран — едва ли не самая удаленная и труднодоступная точка на земном шаре.