Иная тень
Шрифт:
– Если бы не воздействие низких температур, – слегка разочарованно проговорил Логинов, – можно было бы говорить конкретнее. Мне кажется, они лежат тут не меньше двух недель. Скорее всего, больше. Может быть, даже месяц.
Лейтенант Казаков и остальные замерли, будто сами превратились в обледеневшие статуи.
– Месяц? – тихо повторил Гильгоф. – Их прикончили не вчера, не три дня и не неделю назад?
– Нет, – уверенно сказал врач. – Обратите внимание на…
– Потом! – рявкнул Казаков. Если бы его лицо не скрывала шерстяная маска, Маша бы могла с уверенностью
– Теоретически, – хмыкнул ученый, попутно рассматривая странные повреждения на одном из трупов – будто кто-то откусил человеку часть бедра, – адмирал мог не знать, что база уничтожена. А мог и знать… Теперь даже я ничего не понимаю. Если предположить, что к началу операции Бибиреву уже было известно о ликвидации лаборатории неизвестным вооруженным отрядом, зачем посылать сюда корабль с десантом? Если же адмирал не знал о здешних событиях, что нам теперь делать?
– Самое разумное, – медленно начала Маша, – возвращаться домой и доложить обо всем, что произошло. Собственно, наша работа уже выполнена.
Тут она заметила, что одна из дальних клеток секции открыта, а на полу громоздится что-то бесформенно-черное. Ельцова быстро шагнула вперед, нырнула под поднятую решетчатую дверь и обомлела.
У ее ног лежал мертвый Иной-хищник. Панцирь животного был разбит выстрелами, одна конечность практически оторвана, вытекшая из пасти слизь застыла прозрачными сосульками. Вокруг разбрызганы желтоватые кислотные капли, так и не сумевшие разрушить керамику, облицовывавшую клетку.
– Какой красавец, – восхитился доктор Гильгоф, склоняясь через плечо Маши. – Удивительное создание! Вот дьявол, он не кажется мне страшным, а наоборот – великолепным!
– Потому, что дохлый, – подал реплику Казаков. – Я все ждал, когда вы его заметите. И обратите внимание на то, что остальные клетки пусты, а замки на них открыты. Персонал станции в наличии, пусть и не в самом приглядном виде. И куда подевались все животные?
Никто не успел ответить на вопрос лейтенанта. Откуда-то слева, из другой части комплекса, послышались глухие выстрелы. Солдаты подразделения «Фальке» палили длинными очередями.
– Ратников, за мной, – очень спокойно сказал лейтенант и сорвался с места, успев перебросить андроиду свой пистолет. – Бишоп, на тебе охрана гражданских лиц. Как только все закончится, придем за вами.
– А-а… – вырвалось у Маши. Оставаться в комнате, загроможденной трупами, без охраны военных было очень неуютно. Казаков отмахнулся и, будто призрак, растворился в полутьме коридора. Оживленная стрельба продолжалась.
– Черт! – Гильгоф угрюмо посмотрел вслед убежавшему лейтенанту. – У нас даже нет оружия, кроме этого дурацкого пистолета! Но, честное слово, это не может быть Иной. Похоже, животных вывезли из лаборатории. Беда-то какая…
– Отойдите подальше от выхода, –
Сам Бишоп, пронаблюдав, как остальные отбежали в глубину комнаты и присели за металлическими столами, прижался к стене справа от двери, сбросил пистолет с предохранителя и удовлетворенно отметил, что Казаков выдал ему не обычное пулевое оружие, а систему «Звезда», стреляющую крайне разрушительными и опасными плазменными разрядами.
Звуки выстрелов внизу наконец-то затихли, но Маша не успокоилась, пока Казаков ее не вызвал на связь.
– Спускайтесь, здесь безопасно, – сообщил он. – Осмотр лаборатории отложим, нашлось кое-что поинтереснее.
– Безопасно? – недоверчиво переспросила Ельцова. – Тогда почему стреляли?
– Увидите…
Под неусыпной охраной Бишопа доктор Гильгоф, врачебная бригада и сама Маша сошли по лестнице в уже знакомый коридор. Вдалеке, в светлом дверном проеме, виднелась фигура военного. Туда и направились.
– Значит, реликты? – Когда Маша вошла в помещение, некогда исполнявшее роль столовой, Казаков глянул на консультантку так, словно она была в чем-то виновата. – Кто твердил, будто на Сцилле отсутствуют звери крупнее лягушек? Вряд ли это чучело было любимым домашним животным обитавших здесь янкесов!
– Я не говорила ничего подобного! – возмутилась Ельцова. – Я только сказала, что здесь могут обитать выжившие после оледенения твари. Покажите, что там у вас?
Она отстранила солдат, окруживших крупное, странно выглядящее тело, распластавшееся на полу. Увиденное впечатляло.
– Похоже, именно эта зверюшка откусила несколько кусочков от трупов наверху, – хладнокровно произнес Гильгоф, склоняясь над неприятного вида зверем, изрешеченным пулями. – Пришла сюда пообедать и нарвалась на ваших людей, лейтенант.
– Нарвалась? – не без возмущения сказал Эккарт и выставил вперед ногу. Титановый с керамическим напылением щиток, прикрывавший голень немецкого обер-лейтенанта, был сильно деформирован, а в одном месте даже пробит насквозь. Не будь этой защиты, Эккарт остался бы без ноги. – Эта гадина первая напала на нас! И была весьма агрессивной!
– Интересно, – озадаченно протянула Маша. – Агрессивное поведение, говорите? Быть того не может. Это же типичный эндемик, с какой стати ему бросаться на неизвестных существ, то есть на вас? Поздравляю, господа, открыт новый биологический вид! Премия от ООН обеспечена.
Здоровенное, не менее двух метров длиной и сантиметров восемьдесят шириной животное более всего смахивало на неудачную помесь рака, трилобита и черепахи. Округлый панцирь, покрытый к тому же густой белесой шерстью, защищал тело, из-под бронированного щитка высовывалась уродливая голова (да не одна, а целых две!).
– Похоже на насекомое, – констатировала Маша, – однако перед нами явная мутация, видимо обусловленная высоким фоном солнечного излучения. Видите две головы? Необычно для углеродной жизни, развивающейся, как правило, по единому типу во всех открытых людьми мирах. А жвалы у этого красавца действительно серьезные. Вам повезло, господин Эккарт.