Иная. Песня Хаоса
Шрифт:
Но дни своим чередом сменялись ночами, сошел последний снег, из-под него показались первые цветы, запели громче птицы, деревья очнулись ото сна, выбрасывая первые листья. А Котя все перебирала меж пальцев височные кольца и думала: «Вен Аура не заберут в ополчение, он кузнец. Он умно поступил, что выбрал кузнецов. Или Хаос ему подсказал. Или духи… Но если нам придется совсем туго, он будет рядом со мной».
Обычно кузницы спешно переносили в детинец, если случались осады. Стольный град ощерился тремя полосами укреплений: вокруг деревень-слобод высился земляной вал, который теперь утыкали острыми кольями. Дальше
Деревня… Матушка… Как там они? Где? Котя лишалась сна, сжимая под лоскутным одеялом похолодевшие руки. Рядом Желя тоже не спала. В темноте ночи подруги встретились взглядами и устрашились собственных лиц: с ввалившимися глазами и щеками, они напоминали две восковые маски, точно предвестники погибели. Нет, нельзя об этом и помышлять! С передовой еще не пришло ни одной дурной вести. Впрочем, до прядильни и вовсе не доносилось никаких новостей. Кажется, именно это сводило с ума мнительную Желю.
— Почему не спишь? — спросила она шепотом.
— А ты? — не ответила Котя.
— Не сплю, — вздрогнула Желя и перевернулась на бок, обнимая себя руками.
Котя погладила ее по голове, но сделала только хуже, потому что подруга залилась слезами, беззвучно сотрясаясь от рыданий и причитая:
— Что же будет с сыном князя, что же будет!
— Желя, ну о каком сыне ты все твердишь? — наконец не выдержала Котя.
— О своем. О своем ребенке, — пискнула едва слышно Желя. И тогда гладившая ее волосы рука повисла в воздухе.
— Как?
— А ты не знаешь, как это бывает? — отозвалась со скрытой злостью Желя, утирая слезы.
Котя обмерла, ей показалось, что в горле застрял шершавый клок пряжи. Ободряющие слова растерялись, зато встали на место все диковинные и не очень приятные предположения. Все эти рассказы про Дождьзова, восхищение им — все было неспроста. И, что хуже всего, в мастерской все давным-давно знали. Котя почувствовала себя последней дурочкой из глуши.
— Ребенка носишь? От князя? — все-таки переспросила она, мысленно надеясь, что на этот раз ошибается. Но уже не оставалось никаких сомнений.
— Да. Ты прости меня, придется тебе подменять меня все больше. Но ты же уже привыкла, правда? — вдруг вымученно улыбнулась Желя. Она погладила Котю по щеке, потерлась носом о ее плечо, словно ища защиты. Куда же ей ребенка! Сама ведь еще выглядела почти как дитя.
Все знали об этой связи, не освященной десятью духами. Но отчего же не желали хотя бы в терем забрать девушку, которая носила еще одного наследника? Если бы родился мальчик, он бы имел права на престол как самый младший сын. Обычно такие побочные дети оставались в дружине, но порой нападал мор, наследники от законных жен все умирали. Тогда-то и выдвигались байстрюки.
«Ее не хочет видеть подле себя княгиня», — подумалось Коте. Она вспоминала властную женщину
«А еще у нее две маленькие дочери!» — вспомнила Котя, и тогда утвердилась в своей догадке. Если бы у Жели родился сын, то случилось бы непоправимое для законной жены. Повезло еще, что она не имела права и вовсе изгнать девушку со двора. Но раньше-то маленькую мастерицу защищал сам князь, а как только он ушел в поход, то положение Жели сделалось невыносимо шатким. Вот она и плакала. Котя решила, что обязана стать ее поддержкой и защитой. Пусть мечом сражаться не научилась, зато бабьи склоки и козни узнала слишком хорошо за свое пребывание в доме отчима.
— Желя, да при чем тут это… Подменю, конечно, — ласково сказала Котя, проглатывая неприятный ком, только голос предательски надломился: — Но ребенок от князя. И ты… Так не должно было случиться.
— Почему? — встрепенулась Желя и как будто обиделась, нахмуриваясь.
Светлело весной уже рано, до пробуждения всей избы оставалось еще некоторое время. Но выражение лиц уже отчетливо вырисовывалось в зеленых переливах первых лучей. Желя хмурилась все больше, а Котя бормотала неуверенно:
— Ну, ты должна была встретить юношу своего круга, ремесленника, может, ратника, выйти замуж и… Это неправильно!
Все не то! Все не о том! Она не хотела обижать подругу. Ведь ее собственное появление на свет кое-кто считал незаконным в деревне. Возможно, поэтому Котя заранее жалела несчастного ребенка Жели, которому уготовили почти такую же судьбу, только на княжьем дворе — чужак, иной. Впрочем, ему предстояло еще вырасти в тощем теле юной женщины.
— Ой, Котя, опять ты всех учишь, как жить, — обижалась Желя, голос ее делался противным. — Не скучно тебе самой-то? Ай-ай, и нечестно ты поступаешь! Нечестно!
— Почему нечестно? — подивилась Котя. Она ведь ни в чем не обманывала подругу, но та делала свои выводы:
— Ты ведь сама в день весны со своим кузнецом всю ночь миловалась. Думаешь, не видела я, что тебя не было? Все-то уж пришли, а мы с тобой на одной лавке спим. Вот тебя аккурат до рассвета и не было!
Котя нервно дернула плечами. Никогда бы ей не пришло в голову, что подруга заподозрила ее в чем-то предосудительном. Но теперь она понимала, что все выглядело именно так: пришлая парочка, кузнец и мастерица, пропали на целую ночь, а утром их видели вместе у ворот детинца. Котя поежилась от осознания того, что все вокруг, включая бабку Юрену, наверное, решили так же, как и Желя. В тот день они с Вен Ауром слишком устали, чтобы еще обдумывать, как смотрятся со стороны.