Индиговый ученик
Шрифт:
Мир, в котором остались Рэм и Сохо, появился не сразу. Наконец-то ему удалось сделать судорожный вдох, но земля по-прежнему крепко прижимала его к себе, не позволяя подняться. Голос Сохо ворвался непрошеным гостем, нарушив могильную тишину, в которую хотелось вернуться обратно.
– Я же не просил его убивать, – ворчал сын имана, но в его словах звучал не упрек, а с трудом сдерживаемый смех. – Эй, драган, это всего один удар! Поднимайся! Дьявол, таких дохлых я давно не видел. Упасть с первого раза! Может, отец обучал тебя не боевому искусству, а рисованию?
Арлинг не ответил, потому
Сапог Сохо врезался ему в бок, вернув в его слепой мир звуки, запахи, чувства, но, главное – боль. Ее стало слишком много, но для того чтобы кричать нужен воздух, которого не было. Пытаясь вздохнуть, Регарди перекатился на колени, уткнувшись лбом в песок, но так стало еще хуже.
– Будет тебе урок, драган, – процедил Сохо, носком сапога опрокидывая его на бок. – Нужно было оставаться в Согдарии, есть свою репу и не совать нос в наши дела. Хочешь пройти Испытание Смертью? Для таких, как ты, его несложно устроить. Могу даже одолжить джамбию. Ты удивишься, как много есть способов отправиться в загробный мир с помощью этого маленького куска металла.
Голос Сохо утонул в тихом звоне, который наполнил Огненный Круг, заставив Регарди гадать, слышался ли он ему на самом деле, или только казался. Да что это с ним? И откуда на площадке вода? Песок, на котором он лежал, вдруг стал влажным, собираясь грязью на сведенных судорогой пальцах. Неужели он… Но нет, пахло не мочой. Пахло кровью. Она чувствовалась повсюду – на Сохо, на песке, на деревянном человеке, на халруджи, и даже на имане, который, возможно, ему мерещился, а, возможно, и правда, стоял в пяти салях от Песочницы, мирно разговаривая с сыном.
Стиснув зубы, Арлинг выдохнул и попытался подняться, но ноги предательски не слушались, а земля не отпускала. Мистика можно было принять за мираж, если бы не запах Беркута, который слышался неподалеку. Да и Сохо обращался явно не к привидению.
– Как же так, отец, – притворно сокрушался он. – Ты целых пять лет потратил на этого драгана, а он даже не умеет защищаться. Прости, я нарушил твои правила, но обещаю, мои слуги наведут здесь порядок. Атрея сказала, что этот парень подает большие надежды, и мне захотелось проверить его лично. Что я могу сказать… Не стоит тратить на него время. У тебя хватает бесполезной работы. Не хочу возвращаться к вопросу о Белой Мельнице, но сравнения напрашиваются сами по себе. Представь, что этот драган – Согдарийская Империя, ты – Белая Мельница, а Рэм – Подобный, возвращения которого ты так боишься. Мой халруджи мог сотни раз убить твоего пятого ученика, а ты узнал бы об этом лишь тогда, когда все случилось. Подобный перейдет Гургаран тихо и незаметно, а Белая Мельница узнает о его приходе, когда армия уже будет стоять под воротами Балидета.
«Неправильный расклад, Сохо, – подумал Арлинг, прислушиваясь к боли и пытаясь понять, перешла ли она на новый уровень или начала затихать. – Ты забыл о Беркуте. Он был той самый скрытой силой, которая предупредила Белую Мельницу о грозящем несчастье». Впрочем, в его случае, она вмешалась слишком поздно, потому что
– Кстати, мне все равно придется рассказать Бертрану, что ты обучаешь ученика, который не прошел ни одного летнего экзамена, – донеслись до него слова Сохо, но они уже ничего не меняли в положении Арлинга, который чувствовал себя насаженной на крючок рыбой.
Со стороны имана послышалось движение. Когда Регарди понял, что учитель задержал двинувшегося к нему Беркута, на его губах расползлась улыбка. Он не знал, что за игру затеял мистик, но она ему начинала нравиться. Наконец-то учитель ответил на давно мучивший его вопрос: сын или ученик? Выбор падал на Сохо.
– Не думаю, что сейчас лучшее место для обсуждения этого вопроса, – сухо произнес иман. – Мы вернемся к нему позже. Ты навестишь Зерге? Она хотела тебя видеть. Постарайся это сделать сегодня. Завтра обещают сильный ветер. Еще успеешь наглотаться пыли на обратной дороге.
Учитель говорил спокойно и неспешно. Так разговаривают за чашкой горячего чая в питейной. Но слова имана подействовали на Сохо совсем иначе.
– Никуда я не поеду! – неожиданно вспылил он. – Ты же знаешь, как я отношусь к этой старухе. Пора бы запомнить, чтобы я не повторял это каждый раз. От нее воняет, словно она ходит под себя и спит в дерьме.
«А теперь он оскорбил вашу мать, учитель, – равнодушно подумал Арлинг. – Снова выберете Сохо?».
– Ты просил меня ответить, как долго, я останусь в Балидете, отец. Думаю, ждать вечера нет смысла. Мой ответ – ни секунды. Я увидел, что хотел, и не собираюсь тратить здесь время. Передай друзьям из Белой Мельницы, что Пустошь Кербала желает им доброго здравия и советует заниматься тем, для чего они рождены. Их удел – торговля. А насчет… драгана, – Сохо выплюнул это слово, словно соринку, попавшую в рот вместе с пищей. – В следующий раз, когда приедет комиссия, ему лучше пройти экзамены, либо исчезнуть. На твоем месте я бы выбрал второе.
«Будь ты проклят, Сохо, и будь прокляты жрецы, которые наложили такой хилый шов, что он разошелся от одного удара», – подумал Регарди, плотнее заворачиваясь в кокон боли.
Когда в голове раздался голос учителя, он не стал относиться к нему серьезно. Что ему еще один мираж? Несмотря на огненные стрелы, торчащие из живота, он слышал, что иман, стоящий в паре салей от него, говорил совсем иные слова, чем те, что звучали в его ушах. Учитель жалел, что Сохо придется уехать так рано и просил сына остаться.
Но голос в голове стал громче, не желая, чтобы его игнорировали:
– Вставай, Арлинг, – безжалостно требовал иман. – Это не больно. Боли нет. Не верь своим чувствам.
Он говорил до тех пор, пока Регарди не понял, что волшебного затишья больше не повторится.
– Подумай, Сохо, зачем тебе уезжать так скоро, дождись каравана, – сетовал мистик, стоящий в двух шагах от лежащего на песке Арлинга. И в то же время в голове Регарди раздавались совсем другие слова:
– Поднимись. Просто встань. Это не так трудно, как кажется.