Индотитания
Шрифт:
— Здорово! — обрадовались близнецы.
Шурик доел яблоко, метко выбросил огрызок в открытую дверь и, спрыгнув со стола, заявил:
— Без дела сидеть скучно. Давайте во что-нибудь поиграем.
— В прятки, — предложил Жорик.
— Где ты тут прятаться будешь? — округлил глаза Шурик. — За лопату?
— Ха-ха-ха! — рассмеялся Ленька.
— Ну да, — согласился Жорик. — А во что тогда?
— Сейчас, — сказал Шурик.
Он забегал глазами по стенкам вагончика. Увидав то, что ему было нужно, Шурик, крадучись, подошел к одной из стен, сделал неуловимо-резкое
— Вот, — довольно заявил он. — Будем играть в воинов.
— А как это? — удивился Жорик.
— Ну-ка, быстренько поймайте по ящерице, и я вам все расскажу, — приказал Шурик.
Братья разбрелись по углам.
— Чего вы копаетесь? — прикрикнул Шурик. — Их тут навалом. Они сюда от дождя спрятались.
Через пять минут в кулачке у каждого из братьев было по ящерице. Шурик усадил их на тумбочку, а сам встал напротив и сказал:
— Каждый мужик должен быть воином. А воины ничего не боятся. Они убивают своих врагов и имеют каменные сердца.
— Как это, каменные сердца? — удивился Ленька. — Из кирпичей, что ли?
— Сам ты кирпич, — с досадой произнес Шурик. — Каменные, значит, твердые. То есть — воины никогда не плачут, и никого не жалеют.
— А-а-а, — протянули близнецы хором.
— Так вот, — продолжил Шурик, — видели фильм «Убийственные монстры»?
— Нет, — ответил Ленька. — Нам папа запретил его смотреть. Говорит, что мы еще маленькие, и потому неправильно его поймем. Там много крови?
— Да. Там кровь хлещет потоками, и мой папа разрешает смотреть такие фильмы. Он говорит, что чем я скорее научусь быть воином, тем быстрее стану мужиком…
Шурик презрительно посмотрел на малышню и продолжил вопросительно:
— Хотите стать настоящими мужиками?
— Хотим! — дружно ответили братья.
— Тогда смотрите сюда!
Шурик вытянул из кулака голову ящерицы и произнес:
— Настоящие воины не боятся крови. Они легко убивают своих врагов. Это делается так…
Он схватил правой рукой голову ящерки, и резким движением оторвал ее от тела. Кулак его левой руки тут же окрасился кровью. Шурик разжал его, и конвульсивно дергавшееся тело ящерицы упало на пол. Ленька с Жориком, широко раскрыв глаза, наблюдали за агонией.
— А вам слабо? — с издевкой в голосе спросил Шурик.
Жорик поднял голову вверх и, глядя в глаза Шурика, ответил:
— Наш папа говорил, что если кто-нибудь будет брать нас «на слабо», то нужно отвечать так: «Это не слабо, потому что глупо. Мы же в глупостях не участвуем».
— Что же здесь глупого? — удивился Шурик.
— Папа говорил так, — Ленька, вспоминая, наморщил лоб. — «Человек создан хищником. Если он убивает курицу, то для того, чтобы ее съесть. Иначе он умрет от голода. Человек убивает змею, которая встала в стойку и изготовилась к прыжку, чтобы ужалить. Иначе он умрет от яда. Но если человек убивает просто так, без причины, то он перестает быть человеком. И зверем не является тоже. Потому что и звери никогда не убивают без причины, ниспосланной природой. А деньги, богатство, слава — блуда, и никакого отношения к природе они
— И кем же тогда становится человек, который убил, как ты говоришь, просто так? — поинтересовался Шурик.
— Не знаю, — стушевался Жорик. — Папа про это ничего не успел рассказать. Его тогда куда-то вызвали по телефону.
— Поэтому расскажу я, — сказал Шурик и вытер руки о шорты. — Этот человек становится воином!
— Но ящерицы никому ничего плохого не сделали. За что же им отрывать головы? — спросил Ленька.
— Для того, чтобы тренироваться, — веско ответил Шурик. — Их много. Ну, убьем мы несколько штук, и что? Они еще родятся. Зато научимся не бояться убивать врагов… Ну, чего расселись? Повторите то, что я сделал!
— Сейчас я дам тебе в нос, — вдруг заявил Жорик.
— За что? — удивился Шурик.
— Не знаю, — продолжил Жорик, — но, мне кажется, что ты говоришь совсем не то, что говорил наш папа.
— Попробуй, — ответил Шурик, и глаза его холодно блеснули.
— А чего пробовать? — добавил Ленька. — Мы вдвоем тебя сейчас быстренько побьем, как положено. После этого выгоним со двора и проводим пинками.
— А я вас потом по-одному выловлю и отдубашу так, что ходить не сможете, — сказал побледневший Шурик.
— А мы всегда будем ходить вместе, — парировал Жорик.
— Дураки вы, — примирительно заявил Шурик. — Повторите то, что сделал я, и — дело с концом. Иначе обзову вас трусами и не буду с вами больше играть. И Петьке с Мишкой, которые живут на соседней улице, расскажу, что вы — трусы. А Таньке с Ленкой, которые вчера на все лето приехали из Питера на улицу Сиреневую, расскажу, что вы — ссыкуны малолетние…
Ленька с Жориком переглянулись, и крепче сжали ладони, в которых трепыхались ящерицы…
ЭПИЛОГ
Дачный поселок «Куркуилово-2». Середина двадцать первого века.
Обычное летнее утро.
МЫСЛЕГОЛОСА.
А-а-а-а-а-амух!
С-с-с-с-с-с-с-с!
Блям-м-м-м-ц!
Р-р-р-р-р-р-р!
М-м-м-м-м-м!
КАЛИГУЛА. Ну, наконец-то! А то — сижу, понимаешь, на чердаке. В груде рухляди. Никакого обзора для души. Может, пожар кто устроит? Тогда — либо спустят, либо спалят. Все равно — перемена обстановки… Эй, Флавий, ты здесь?
ФЛАВИЙ. Да пошел ты к своему коню в сенаторы!
КАЛИГУЛА. О, отозвался. Значит — все в порядке, и остальные на месте.
Профессору всегда можно верить…
Вечер.
ЖОРА. Ленька, ты здесь?
ЛЕНЬКА. Да, Жора.
ЖОРА. Чертов Профессор! Он оказался прав.
ЛЕНЬКА. Я и не сомневался.
ЖОРА. Мы — там же.
ЛЕНЬКА. Только дома немного другие. Некоторые перестроены.
ЖОРА. Я — в секвойе на окраине площади. Если взглянуть из центра, то мое дерево будет третьим справа от рекламного щита с надписью: «Выбирайте в президенты меня! Я — реально голубой!».