Inferente. История одного письма

Фадеева Варвара

Я слабо усмехнулась, от всей души стараясь верить его словам.

— Надеюсь, — ответила я, и потянулась за кружкой.

— Тебе уже лучше?

— Гораздо, — кивнула я.

Всё же, если раньше я была вынуждена сама справляться со своими кошмарами, то сейчас на помощь пришло сразу двое: родной брат и тепло каюты. И это вселяло веру, что теперь всё будет иначе.

Глава 15. Заброшенный город

За время нашего полёта ландшафты, оставшиеся

далеко внизу, менялись. В основном, это были пустоши, но встречались там и зеленеющие долины с вьющимися лентами рек, и разливающиеся озёра, и густеющие леса. Впрочем, на такой высоте всё выглядело красиво. Немного жутко было наблюдать только запустевшие города — остатки конструкций и свалки мусора, который не успел разложиться, заставляли поёжиться. Да, не во все поселения люди захотели вернуться… Многие строили новую жизнь на новом месте, более чистом и живописном, и их никто не стал бы винить. Разве что, их предки, любившие родной уголок земли.

Впрочем, узнай они, во что эта земля превратилась…

Заброшенные города умудрялись вмещать в себе два качества: одновременно и манили меня, и отталкивали. Как беззубая старуха в лохмотьях, что протягивает леденец — ты хочешь его взять, но мнёшься в нерешительности, боясь странного огонька в её тусклых глазах.

Только здесь леденцом были старинные вещи и книги, которых больше и не сыщешь нигде, а вместо взгляда — пустые глазницы домов, зияющие темнотой.

К одному из таких «прекрасных» мест мы и подлетели ближе к обеду.

Тёмное пятно на фоне зеленеющей пустоши вызывало чувства жалости и жути. Конечно, и асфальт, и здания уже давно порабощены матушкой–природой, но это придавало отнюдь не оптимистического настроя. Скорее напоминали о скоротечности времени, и что даже то, что кажется нам надёжным, падёт под действием разных сил. Впрочем, вполне естественных. У нас осталось не так много свидетельств о том, как эти города выглядели раньше. Люди жили здесь своей жизнью и даже не подозревали, насколько их мир хрупок…

Я не очень любила вылазки в такие места. Побитая временем и погодой дорога рябила трещинами и ямами. Они могли подарить множество памятных сувениров, как–то разбитый лоб, подвёрнутая лодыжка или даже парочка переломов.

Тем не менее, как только Алекс видел руины, мы замедлялись и спускались на ревизию.

Корсак, Торн, Ксант и даже Филс давно приловчились к тому, чтобы бродить по подобным местам. Их не смущали ни заросли, которыми укрылись давние жилища людей, ни потрескавшиеся стены, ни проржавевшие конструкции. Они знали, что, если хорошо поискать, можно найти что–то стоящее: на продажу, или для себя.

Смею заметить, что к мертвецам и могилам ребята и близко не подходили. Всё же, расхитителями гробниц им быть вовсе не хотелось.

Лиум неожиданно поддержал их — он был согласен с мнением, что мы таким образом спасаем давно утерянные вещи из лап небытия. Что ж, когда речь заходила о пластинках, заслушанных лично мною до дыр, и о книгах, которые до этого мы не видели ни в одном магазине, поспорить было сложно. Но порой, когда мы заходили в старое здание, веющее влагой и затхлостью,

и находили там что–то, у меня было ощущение, будто мы вырываем вещи из лап мертвеца.

Поэтому лично я предпочитала находить забытые всеми склады и магазины с вещами, которые так и не стали «чьими–то». Они словно ждали своего часа с самого момента появления на свет, и спустя годы так и не устали от этого занятия. Там всё ощущалось по–другому — будто я давала им шанс, которого у них никогда не было. Шанс стать для кого–то настоящей ценностью.

Кроме того, там всегда можно было найти гораздо больше, и чаще — в лучшем состоянии. Другое дело, что таких мест осталось всего ничего.

Флейм тоже неожиданно поддержала идею поиска вещей, и неистово подбирала самые разные механизмы и детали для своих драконов. Она не миновала ни одну мастерскую или бывший магазин, в котором могли остаться хоть какие–то полезные вещи.

С одной стороны, меня уже давно не удивляло, что она с таким рвением занимается своим хобби. С того момента, как Корсак открыл ей доступ к запасам старья, девушка трудилась, как ужаленная. Но с другой… Почему именно сейчас? Что изменилось, заставив её так рьяно увлечься новым изобретением, что она даже не выходила из мастерской, кроме как за новыми деталями?

Похоже, пока мне не суждено было узнать этого.

Зато я чётко понимала, что должна пойти с ними несмотря на всё своё нежелание.

В тот раз погода была солнечной, а я даже не знала, могу ли радоваться ей. На фоне руин запустевшего города яркие лучи казались гротескными. Они не вписывались в общую картину серости и запустения, которые царили здесь уже много лет.

Прямо вдоль дороги и под домами остались брошенные, никому не нужные машины с выбитыми стёклами и давно облезшей краской. Ржавчина жадно поглощала оставленные для неё лакомства. Казалось, что стоит прикоснуться к корпусу, и он тут же рассыпится.

Флейм сначала хотела было поискать там детали, но быстро передумала.

Мы держались все вместе, но это не гарантировало безопасность. Например, когда я хотела подойти к Флейм, воздух между нами рассёк тяжёлый чёрный канат. От неожиданности я отпрянула, и подняв глаза, поняла, что очередной провод перестал держаться на столбе, оплетенном плющом. Выдохнув, я посмотрела на его собратьев — какие–то ещё держали свою позицию, служа опорой для опутавшей воздух чёрной паутины, другие лежали на дороге, а то и вовсе рассыпались на части.

Мда, миленькое местечко, ничего не скажешь. И если даже на улице можно угодить под раздачу, то о ревизиях в домах даже говорить не приходится. Но, конечно, кого это волнует, когда где–то внутри виднеются интересные механизмы, коллекция книг или ещё что–то в этом роде?

Кажется, только я чувствовала в жилых домах какую–то странную атмосферу. Остальные даже не понимали, о чём я.

Сопровождаемая постоянным гнетущим ощущением, я осмотрелась и увидела рядом небольшой магазинчик. Он был на первом этаже высотки, верхнюю часть которой разрушила природа. В разбитой витрине виднелись музыкальные пластинки, и я подозвала Корсака.