Инферно
Шрифт:
Головокружение усилилось, и у нее были проблемы с дыханием. Когда она поборола новую волну тошноты, в ее голове возник вопрос, как жизнь преподнесла ей такое невероятное испытание. Ответ был слишком сложен, чтобы распутывать это в таком безумном состоянии, но она не сомневалась, где это все началось.
Нью-Йорк.
Два года назад.
Она прибыла в Манхэттен из Женевы, где служила директором Всемирной Организации Здравоохранения. Это был чрезвычайно желанный и престижный пост, который она занимала в течение почти десятилетия. Специалист по инфекционным заболеваниям и эпидемиологии,
После лекции, пока она была в зале и беседовала с несколькими старыми академиками, подошел сотрудник ООН с дипломатическим бэйджем высокого уровня и прервал беседу.
— Доктор Сински, с нами только что связался Совет по международным отношениям. С вами хотят поговорить. Машина ожидает снаружи.
Озадаченная и немного расстроенная, доктор Элизабет Сински извинилась и собрала небольшую сумку со всем необходимым. Пока лимузин мчался по Первой авеню, она начала странно нервничать.
Совет по международным отношениям?
Элизабет Сински, как большинство, кое-что слышала об этом.
Он был основан в 1920-ых как частный научно-исследовательский центр. В прошлом среди членов Совета по Международным отношениям были почти все госсекретари, более полдюжины президентов, большинство руководителей ЦРУ, сенаторов, судей, а также представители легендарных династий с такими именами как Морган, Ротшильд и Рокфеллер. Будучи беспрецедентной коллекцией членов интеллектуальной элиты, политического влияния и богатства, Совет по Международным отношениям заработал репутацию «самого влиятельного частного клуба на земле».
Будучи директором Всемирной организации здравоохранения, Элизабет была в приятельских отношениях с известными людьми. Длительное пребывание в ВОЗ в сочетании с открытой натурой снискало ей поддержку крупного журнала новостей, который упомянул её в числе двадцати наиболее влиятельных людей мира. Под её фотографией поместили подпись: «Символ здоровья во всём мире», которую Элизабет сочла ироничной, ибо в детстве была весьма болезненным ребёнком.
Когда к шести годам у неё в серьёзной форме развилась астма, её лечили высокой дозой перспективного тогда препарата, и это была первая в мире разновидность глюкокортикоида, стероидного гормона — это чудесным образом излечило её от симптомов астмы. К сожалению, непредвиденные побочные эффекты от этого лекарства проявились лишь многими годами позже, когда Сински достигла возраста полового созревания… и у неё так и не наступил менструальный цикл. Она не могла забыть того тяжёлого момента в кабинете врача, когда в девятнадцать лет узнала, что у неё необратимое повреждение репродуктивной системы организма.
Элизабет Сински вообще не могла иметь детей.
Время излечит от пустоты, уверял её доктор, но только печаль и гнев развились в её душе. По жестокой иронии препараты, лишившие её способности зачать ребёнка, не сумели подавить в ней направленных на это животных
— Прямо перед Вами, доктор Сински, — сказал водитель лимузина.
Элизабет несколько раз быстро провела щеткой по длинным серебристым локонам и посмотрела на свое отражение в зеркале. Прежде чем она узнала здание, автомобиль остановился, и водитель помог ей выйти на тротуар в богатом районе Манхэттена.
— Я буду ждать вас здесь, — сказал водитель. — Мы поедем прямо в аэропорт, когда вы будете готовы.
Нью-йоркский штаб Совета по Международным отношениям был незаметным неоклассическим зданием на углу Парк-авеню и Шестьдесят восьмой улицы, который когда-то был домом магната Standard Oil. Его внешний вид легко вписывался в изящный окружающий пейзаж, никак не намекая на его уникальное назначение.
— Доктор Сински, — поприветствовала ее представительная женщина в приемной. — Сюда, пожалуйста. Вас ждут.
Хорошо, но кто он? Она последовала за сотрудницей по роскошному коридору к закрытой двери. И, прежде чем открыть ее, женщина быстро постучала и знаком показала Элизабет войти.
Она вошла, и дверь за ней закрылась.
Небольшой, темный конференц-зал был освещен лишь мерцающим видеоэкраном. Перед нею на фоне экрана появился очень высокий и долговязый силуэт. Хотя трудно было разглядеть его лицо, она ощутила в нем власть.
— Доктор Сински, — послышался резкий голос этого человека. — Спасибо, что составили компанию. — Специфический акцент у мужчины напомнил Элизабет родную Швейцарию, а может, и Германию.
— Пожалуйста, присаживайтесь, — сказал он, указывая на стул рядом в передней части зала.
Не представившись? Элизабет села. Странный образ, проецируемый на экран, явно действовал ей на нервы. Что всё это значит?
— Я был утром на вашей презентации, — утверждал этот силуэт. — И проделал большой путь, чтобы услышать вашу речь. Это было впечатляюще.
— Спасибо, — ответила она.
— Я могу также сказать, что вы намного более красивы, чем я представлял… несмотря на свой возраст и ваше близорукое представление о мировом здоровье.
Элизабет почувствовала, что у нее отпала челюсть. Комментарий был оскорбительным во всех смыслах.
— Простите? — произнесла она, всматриваясь в темноту. — Кто вы? И почему вызвали меня сюда?
— Извините за неудавшуюся шутку, — отвечала долговязая тень. — Изображение на экране объяснит вам, зачем вы здесь.
Перед Сински открылось ужасное зрелище — картина, изображающая огромное море людей, толпы болезненных людей, перелезающих через друг друга в плотной путанице голых тел.
— Великий художник Доре, — произнес мужчина. — Его эффектно мрачная интерпретация видения ада Данте Алигьери. Я надеюсь, что это не смущает вас… потому что как раз туда мы направляемся. — Он сделал паузу, медленно приближаясь к ней. — И позвольте мне рассказать вам почему.
Он продолжал к ней приближаться и с каждым шагом становился на вид выше ростом.