Информатор
Шрифт:
– Да, конечно, – ответил Рихтер. – Но сейчас мне пора.
Агенты и Никсон отложили ручки. Допрос был окончен.
Увидев вышедшего в коридор Рихтера, Херндон и Мучник направились к нему.
– Нет, – покачал головой Рихтер. – Сейчас я не могу разговаривать. У меня встреча. Я устал, мне надо домой.
Они предложили встретиться утром.
– Завтра не получится. Я имею право приезжать в Мехико только по четным дням.
Удивленный Херндон спросил, почему бы Рихтеру не переночевать в городе.
– Нет, я должен вернуться
Рихтер уперся. Херндон и Мучник знали, что Рихтер, если надавить на него, может вообще отказаться говорить. Поэтому договорились встретиться в посольстве через два дня. Рихтер простился и ушел.
Вечером в доме Рихтера в Куэрнаваке раздался звонок. Трубку сняла жена и передала ее мужу.
– Привет, это Марк, – услышал Рихтер. – Как дела?
Получалось, что у Херндона и Мучника выдался незапланированный выходной, и они воспользовались случаем осмотреть мексиканские пирамиды и прочие туристские достопримечательности. К пятнице они были готовы встретиться с Рихтером.
Около половины девятого утра Херндон собирался выйти из гостиничного номера и ехать в посольство, когда зазвонил телефон.{353}
– Это Рейнхарт Рихтер. Я только что узнал, что посольство сегодня закрыто из-за национального праздника.
Херндон поспешно схватил ручку. Все это нужно записать. Он сел на кровать.
– Да, посольство закрыто, – сказал Херндон. – Но я договорился. Нас впустят и предоставят комнату для беседы.
– О!.. – Рихтер помолчал. – Но, понимаете, я должен сегодня встретиться кое с кем. Это деловая встреча, очень важная. Я хотел поговорить с этими людьми по телефону и отменить встречу, но не дозвонился. Никого не застал. Поэтому я никак не смогу увидеться с вами сегодня.
Что это значит? Промариновав их два дня, Рихтер теперь придумывает отговорки. Неприятная догадка вспыхнула в мозгу агента.
– Это Марк Уайтекер просил вас не встречаться с нами?
Рихтер ответил не сразу.
– Я говорил с Марком позавчера. Но это касалось моего разговора с другими агентами, а не с вами.
– И он не просил вас отменить встречу со мной?
– Нет, он сказал, что знает вас и ничего не имеет против того, чтобы я поговорил с вами.
Рихтер добавил, что в ближайшие дни позвонит Херндону, и прервал разговор. Херндон положил трубку и дописал изложение беседы.
Агент был уверен, что Рихтер лжет. Он был убежден, что Уайтекер, с которым Херндон сотрудничал несколько лет, уговорил Рихтера уйти на дно. Но почему?
Херндон посмотрел на часы и понял, что Мучник уже ждет его в вестибюле. Вот и пусть знает, что Уайтекер ставит палки им в колеса.
Глава 17
В то же утро Тони Д'Анжело сидел в своем кабинете. Пиджак он снял и повесил на вешалку. В чикагском офисе было относительно тихо – сотрудники в эти ранние часы были заняты в основном просмотром газет или документов. Это был первый рабочий день Д'Анжело после возвращения из Мексики. Не успел
– Тони, – сказал он, – у нас тут проблема.
Пока Херндон рассказывал о звонке Рихтера, Д'Анжело делал заметки. Все говорило за то, что Уайтекер убедил Рихтера молчать.
– Можешь поговорить с Уайтекером и спросить, не он ли убедил Рихтера отказаться от разговора? Уговори его перезвонить Рихтеру и изменить решение.
Д'Анжело отложил ручку в сторону.
– Ладно. Займусь прямо сейчас.
Дав отбой, он набрал номер Бассета.
– Майк, загляни ко мне, – сказал он. – Нам надо поговорить с Джимом Эпстайном.
Эпстайн связался с агентами примерно в половине десятого.
– Джим, не вешай трубку, я переключусь, ладно? – сказал Д'Анжело.
Он перевел разговор на телефон в кабинете руководителя, прошел вместе с Бассетом в кабинет и включил громкую связь.
– У нас возникли кое-какие проблемы, – начал Д'Анжело. – Во-первых, ваш клиент лжет нам.
– Ого, – протянул Эпстайн. – В чем именно?
Д'Анжело и Бассет поведали, что Рихтер с самого начала давал ложные показания, а затем изменил их и что теперь они противоречат показаниям Уайтекера.
– Он сказал, что именно Уайтекер надоумил его рассказать вымышленную историю. И это первая проблема. Уайтекер лжет. Вторая: он препятствует отправлению правосудия, побуждая свидетеля лгать нам.
– Черт бы его драл, – вздохнул Эпстайн.
Но и это не все, продолжал Д'Анжело. Только что из Мексики звонил Херндон, и, похоже, Уайтекер убедил Рихтера молчать.
– Получается, что Уайтекер как свидетель по делу АДМ с каждым днем теряет свою ценность, – сказал Д'Анжело. – Как свидетель, он должен говорить правду, а он врет, и это нетрудно доказать.
– Просто не знаю, что сказать, парни, – отозвался Эпстайн. – Я велел ему говорить правду.
– И вы должны убедить его, что нельзя вмешиваться в ход расследования.
– Да я только об этом ему и твержу! Я запретил ему звонить этим людям. Но не могу же я нянчиться с ним круглые сутки.
– Все же поговорите с ним еще раз, – попросил Д'Анжело. – Если это он приказывал Рихтеру молчать, пусть заткнется.
– Хорошо, поговорю. Вы пока будете на месте?
Агенты сказали, что будут.
– Ладно. Позвоню сначала ему, а потом вам.
Эпстайн перезвонил через несколько минут.
– Я связался с Марком, он на линии, – сказал Эпстайн.
Д'Анжело снова перевел разговор на громкую связь, и они с Бассетом вернулись в кабинет.
– Мы слушаем, – произнес Д'Анжело.
– Я не просил Рихтера молчать! – послышался возбужденный голос Уайтекера. – Он сам позвонил мне, потому что был расстроен после допроса. Он сказал, что вас не интересуют свидетельства против верхушки АДМ. Он был и правда расстроен тем, как шел допрос и как с ним обращались.