Информатор

Айхенвальд Курт

Стейнбек улыбался. Он явно наслаждался ситуацией.

– Это называется «охотой за головами». Охотникам платят за то, что они сносят головы. – Прежде чем продолжить, Стейнбек спрятал улыбку и холодно глянул на своего клиента. – А остальные деньги он заработал на разных благотворительных мероприятиях. Он на них появляется, а ему за это суют несколько сотен долларов наличными. Правильно, Рон?

Феррари молча кивнул.

Агенты расхохотались.

Вернулись к вопросу о полутора миллионах долларов на гонконгском счету. И вновь Феррари твердил,

что позволил Уайтекеру воспользоваться его, Феррари, счетом, чтобы тот смог получить комиссионные за консультирование.

– Вы знали, какая сумма придет на счет? – спросил Бассет.

– Говорю же вам, не знал. Думал, это будет тысяч сорок-пятьдесят.

– Значит, пока деньги не пришли, вам и в голову не приходило, что их будет больше?

– Нет, тогда я и не думал об этом.

Бассет достал из кейса папку, а из папки – исписанный листок и протянул его Стейнбеку.

– Думаю, это поможет вам припомнить, – произнес он бесстрастно.

Стейнбек читал документ, и на его лице проступало удивление. Затем он молча передал листок Феррари. Тот взглянул и тоже ничего не сказал.

Агенты торжествовали. Документ был подписан Феррари и выслан в гонконгский банк за несколько дней до того, как деньги поступили на счет. В записке Феррари уведомлял банкиров, что через два-три дня на его счет поступит крупная сумма – полтора миллиона долларов. Версия Феррари рассыпалась в прах. Он не только заранее знал о переводе, но и предупредил о нем банк.

– Это ваш почерк? – спросил Бассет.

– Да, – пробормотал Феррари, не поднимая глаз от записки.

– И вы будете по-прежнему утверждать, что не знали о том, какая сумма будет переведена?

Феррари не стал это утверждать. Подняв голову, он посмотрел на агентов.

– Марк позвонил мне заранее и назвал сумму, – сказал он.

– А зачем вы написали эту записку? – спросил Бассет.

– Я хотел оказать Марку услугу, но встревожился из-за того, что сумма так велика. И я не знал, откуда эти деньги.

– Если вы так тревожились из-за этих денег, то могли и не принимать их. Дали бы банку указание отослать их обратно, и все.

– Ну, я ведь обещал Марку, – ответил Феррари растерянно. – Я хотел оказать ему услугу.

Агенты указали Феррари на многочисленные нестыковки в его рассказе. Феррари оправдывался тем, что сам не получал этих денег. Он снова и снова повторял эту фразу, обороняясь от наседавших на него агентов. Д'Анжело решил сменить тему.

– Вы слышали от Уайтекера что-нибудь про Нигерию? – спросил он.

– Да, он говорил, что участвовал в какой-то нигерийской сделке и посылал туда деньги.

– Что именно он рассказал вам?

– Какую-то ахинею. Он вроде как выслал им деньги, а они должны сделать ему инвойсы или что-то такое. Марк сказал, что деньги вернутся с большой прибылью.

– Он не говорил, откуда узнал о возможности такой сделки?

– Говорил. Он сказал, что узнал об этом от Мика Андреаса, который раньше тоже участвовал в чем-то таком. – Феррари покачал головой. – Я подумал тогда, что это бред.

– Когда он говорил это?

– Не помню точно. Году в девяносто первом, наверное. – Феррари на секунду задумался. – Знаете, мне сразу

показалось, что это какая-то афера. А Марк вроде бы вложил в нее очень большую сумму.

– Вы не думали, что перевод полутора миллионов связан с этой нигерийской сделкой?

– Да, меня это очень беспокоило, – ответил Феррари. – Я боялся, что эти деньги увели у нигерийцев и они, чего доброго, нагрянут за ними ко мне.

Он глянул на агентов и на Никсона.

– Я и вправду боялся, – повторил он.

Разговор шел еще два часа. Агенты вернулись к вопросу о полутора миллионах долларов, но Феррари твердил одно и то же. Он не держал эти деньги в руках и не знает, откуда они у Уайтекера.

Агенты спросили Феррари, что ему известно о промышленном шпионаже, которым занималась АДМ. Тот ответил, что слышал от Уайтекера, как компания пыталась украсть у конкурентов микробы и посылала людей брать пробы в сточных трубах на их заводах. Но он знает это только со слов Уайтекера, подчеркнул Феррари.

Допрос окончился. Агенты собрали бумаги и вместе с Никсоном покинули адвокатскую контору. На улице они обменялись мнениями. Агенты считали, что записка, посланная Феррари в гонконгский банк, может серьезно навредить ему.

Никсон так не думал.

Спустя неделю, 13 декабря, Майк Бассет среди поступившей корреспонденции заметил знакомый стандартный конверт «Федерал экспресс». Взглянув на штамп, он увидел, что это письмо из отдела по борьбе с мошенничеством. Бассет вернулся на место и вскрыл конверт.^{359}

Прочитав письмо, он потянулся к телефону. Нужно немедленно поговорить с Д'Анжело.

– Тони, я только что получил письмо от прокуроров, – сказал он. – Ты должен его прочитать. Черт побери! Просто неслыханно.

Через пятнадцать минут Д'Анжело читал письмо. Оно сразу показалось ему необычным: корреспонденция из прокуратуры присылалась, как правило, руководству офиса, а не агентам, проводившим расследование. Но письмо было не просто необычным – оно пахло неприятностями.

Письмо подписали Маккей, Никсон и Спиринг. После дружеского «Дорогие Майк и Тони» шли похвалы расследованию мошенничества. Перечислялись проведенные допросы и суммы, кражу которых удалось выявить. Работа по розыску банковских счетов и участвовавших в краже компаний велась на всех пяти континентах. Кроме того, прокуроры надеялись, что Обри Дэниел все же организует их встречу с руководством АДМ, в том числе с Рэнделлом и Андреасом.

Прокуроры писали, что поначалу рассчитывали завершить расследование к ноябрю. Это оказалось невозможным, и теперь они устанавливают новый срок.

«Мы надеемся подготовить дело к передаче в суд к концу января 1996 года»,

– сообщали они.

«Меньше месяца», – подумал Д'Анжело.

К тому же агентам требовалось в ближайшее время допросить Уайтекера еще раз.

«Расследование нельзя считать доведенным до конца, пока мы не получим доступа к документам и участникам событий, подлежащим юрисдикции иностранных государств,