Информатор
Шрифт:
«Нужно прояснить этот вопрос, прежде чем передавать дело на рассмотрение в суд», – думал Эспозито. Но агенты, ведущие расследование, и без того перегружены работой. Приходилось поручить это задание другому человеку.
Он позвонил в Спрингфилд и поручил местному руководству найти агента, который покопался бы в прошлом Уайтекера. У спрингфилдского руководства эта идея не вызвала энтузиазма. Эспозито понимал, что, чтобы получить ответ на занимавший его вопрос, придется подгонять Спрингфилд, и не раз.
Утром 19 апреля около правительственного здания Альфреда Марры в Оклахома-Сити остановился грузовик. В его кузове
Пять дней спустя в штаб-квартире одного из лоббистов лесной промышленности взорвалась бомба, пришедшая по почте; погиб один человек. Скоро установили, что бомбу послал знаменитый «Унибомбер» [56] который двадцать лет терроризировал Америку.
56
Как удалось установить в 1995 г., террористом, которого прозвали «Унибомбер», был американский математик Теодор Качински, разославший в различные организации с 1978 по 1995 г. 16 бомб в знак протеста против современных технологий, ограничивающих, по его мнению, свободу человека.
Американским органам правопорядка еще не приходилось сталкиваться с двойными террористическими актами, и они удвоили свои усилия по поимке террориста. ФБР бросило на выполнение этой задачи сотни агентов со всей страны. Луис Фри и другие высшие чины ФБР не покидали командного пункта на пятом этаже Эдгар-Гувер-Билдинг. Эспозито несколько недель проводил там по восемнадцать часов в сутки, пока его не отправили командовать операцией в Оклахоме.
Эти два расследования первостепенной важности отнимали столько внимания и средств, что остальные, не столь срочные дела отошли на задний план. А у Эспозито и вовсе не было времени заниматься ничем иным, и о своем решении изучить прошлое главного свидетеля по делу АДМ он просто забыл.
Шепард и Уайтекер сидели в автомобиле на стоянке декейтерской больницы Святой Марии. Уайтекер рассказывал агенту о переговорах с конкурентами в Гонконге, откуда только что вернулся. В заключение Шепард вручил Уайтекеру несколько кассет и прочие материалы, которые могли понадобиться, и посоветовал спрятать их в кейс.
– Обязательно, Брайан, – заверил его Уайтекер. – Вот только наведу в нем порядок, а то там скопились бумажные завалы.
Кивнув, Шепард распрощался с Уайтекером и вышел. Уайтекер перевел дух и завел машину. Слава богу, Шепард не заставил его открыть кейс. Было бы трудно объяснить, почему он набит пачками банкнот на сумму в несколько десятков тысяч долларов.{237}
Шепард уже больше двух лет не занимался ничем, кроме «Битвы за урожай», и все рутинные дела декейтерской резидентуры легли на агента Джона Брака. Его рабочий стол стоял рядом со столом Шепарда, и Брак был в курсе расследования по делу АДМ, хоть и не принимал в нем участия. Ему хватало повседневных обязанностей, исполнения которых от резидентуры требовали по-прежнему, невзирая на проводимое крупное расследование.
Утром 27
– Алло, – произнес он.
Помолчав, человек на другом конце провода спросил:
– Это ФБР?
– Вы ошиблись номером, – ответил Брак.
Через двадцать пять минут раздался звонок на основной линии.
– ФБР, – произнес агент на этот раз.
В трубке снова помолчали, затем звонивший сказал: «Простите, я ошибся номером» – и дал отбой.
Голос был, похоже, тот же самый, который он слышал по линии «алло».
Что еще за проверки?
Брак набрал номер спрингфилдского офиса. Следовало немедленно доложить об этом руководству.
Глава 12
В ожидании лифта Уайтекер покосился на прилавок с деликатесами, установленный на первом этаже элегантного просторного вестибюля. В этот день, 18 мая 1995 года, небо над Чикаго хмурилось, но под стеклянным потолком вестибюля было светло. Прибыл лифт, Уайтекер зашел в кабину и нажал кнопку шестого этажа, где теперь располагался новый офис антитрестовского отдела Среднего Запада.
Подготовка к решительному штурму АДМ набирала обороты. Уайтекера без конца таскали на совещания, уточняя всевозможные детали. Юристов и агентов ФБР интересовала планировка зданий, расположение кабинетов главных менеджеров и их распорядок дня, места хранения документов и многое другое. А еще требовалось подготовить Уайтекера к появлению перед большим жюри, которое соберется уже скоро.
Теперь, посреди общего ликования, звонок по линии «алло» прозвучал особенно неприятно, но времени на расследование этого случая уже не было. Бюро подключило к линии «алло» автоматический регистратор звонков, чтобы записать номер звонившего. Но никто не звонил.
На шестом этаже Уайтекер вышел из лифта, пересек вымощенный мрамором холл и оказался в антитрестовском отделе. Там его проводили в конференц-зал, где уже были Манн и Мучник. Уайтекер уселся за большой фанерованный стол. Напротив устроился Мучник. Манн стала задавать вопросы, но Уайтекер отвечал невпопад и казался рассеянным.
– Как вы думаете, ребята, все кончится для меня хорошо? – спросил он вдруг. – Все ведь поймут, что я поступил правильно, да?
– Как мы можем это знать, Марк? – ответила Манн.
– Мошенников арестуют, со мной все будет в порядке, правда?
– Марк, мы не знаем. И не можем знать. Давайте займемся делом.
Манн хотела восстановить ход событий с самого начала и прежде всего разобраться с вымышленным телефонным звонком Фудзивары, когда, по утверждению Уайтекера, тот вымогал у АДМ деньги. Для чего он это делал?
– Давайте пройдемся по этой истории с самого начала, – попросила она.
Уайтекер смущенно кивнул.
– Ну… у нас на заводе не ладилось с производством лизина, и все это было очень странно, – начал он.
Звонка от Фудзивары на самом деле не было, просто он подумал, что на заводе действует саботажник, сказал Уайтекер. Но никто не принимал его опасений всерьез, и тогда он решил придумать эту историю со звонком, чтобы привлечь внимание руководства.
Мучник слушал бизнесмена, не перебивая. Он подозревал, что Уайтекер просто напортачил с наладкой лизинового производства и, чтобы скрыть это, сочинил дурацкую историю. «Он ввязался в опасную игру, – думал Мучник, – и к тому же перестарался».