Инкарнация
Шрифт:
– Кроме королевы! – ахнула Адель. Только сейчас она поняла, что Джудит все еще в своем платье.
– Если ты станешь тенью королевы, то будешь жить ничуть не хуже, а в чем-то даже лучше, – сказала леди Сания. – Я научу тебя, есть в тебе некая искра.
Вдруг раздался громкий звук колокола, от которого зазвенели люстры.
– Поговорим об этом позже, – торопливо проговорила Хозяйка Гардероба. – Принцесса призывает вас.
– Что? Мы пойдем сейчас к принцессе? Которая нас просто всех убьет!
– Если переживешь эту встречу, я помогу, – пообещала
Джудит обошла каждую из девушек, которых привел Анри, и, убедившись, что с ними все в порядке, повела за собой, но на пороге обернулась:
– Ты идешь, Адель?
– Э… – Адель замешкалась, зная, что нужно решать быстро. Ходить хвостом за Джудит или найти свою дорогу? – Идите, я догоню!
Девушки уже удалились, когда она сама вышла в коридор и увидела Анри.
– Вижу, вы очень благородны, сударь, – сказала она, разглядывая усталое, но все еще слегка озорное лицо. – Не могли бы вы оказать мне услугу?
– Если мадемуазель желает новый наряд, то лучше обратиться к тетушке, – ответил он и поклонился Адель, желая уйти, но она вовремя остановила его.
– Мадемуазель желает другого, сударь, – лукаво улыбнулась Адель. – Я рассчитываю на вашу помощь.
Она приблизилась к Анри и поманила его пальцем.
– Ближе, дорогая малиновка, я расскажу вам, что задумала.
Спустя некоторое время, уже под второй удар колокола, Адель вновь распахнула для себя двери бального зала. Хорошо, что они были такими высокими, ведь въезжала она на прекрасном белом коне, которой вел не кто иной, как Анри, нацепивший на лицо маску.
В зале было не так празднично, как еще совсем недавно, не звучала музыка, не смеялись девушки. Претендентки, лишенные красивых платьев, выстроились в струнку перед принцессой Элейной. Это было унизительно, но некоторые держались гордо, расправив плечи, подняв подбородки. Среди них величественно стояла и Джудит, а чуть дальше, первая в линии – Марси. Перед некоторыми девушками поставили сундуки с откинутыми крышками, а внутри лежали настоящие сокровища. Мужчины с интересом разглядывали девушек, будто решая, кого еще одарить золотом и драгоценностями, женщины скрывали лица за веерами. И все до единого молчали.
Но когда в зал въехала Адель с обольстительной улыбкой на губах, все ахнули – от удивления или же от ужаса.
Больше всего переменилась в лице принцесса Элейна – она не улыбалась. А вот Канцлера нигде не было видно, и Адель даже огорчилась, что он не увидел ее знаменательное появление. Хотя, может, это и к лучшему: она до сих пор не поняла, опасен ли он или же просто делает вид, пытается запугать ее.
– А вот это уже интересно, – проговорила принцесса Элейна, выходя вперед. Ярко-алое платье принцессы будто напоминало о крови убитых девушек. – Я как раз говорила, что среди нас самозванка, которой не должно быть здесь. Иначе Грааль бы уже проявил
– Ваших лошадей? – спросила Адель, после чего посмотрела на Анри, который тут же, как и было оговорено, помог ей спуститься.
Настоящий рыцарь! Теперь Адель смотрела в глаза принцессе, такой роскошной и убийственной. Сама же она все еще была в своем нижнем платье и туфельках, лишь в распущенные волосы вплела синюю гвоздику.
– Мне казалось, что все здесь принадлежит королеве.
Адель не знала, откуда в ней взялось столько наглости. Стоило в действительности послушать леди Санию и не высовываться, но разве за этим она явилась сюда? Добиваться своего, так уж с боем.
– А королева? Где же она? – спросила Элейна и рассмеялась. – Может, это ты?
Принцесса обошла ее по кругу, цокая каблуками по полу с узором из разноцветных мраморных плит.
– Может быть, – ответила Адель.
– Эта девушка не может быть самозванкой, Ваше Высочество, – вступился за нее Анри. – Я…
– Что? Что такое?
– Я знаю ее семью. Они принадлежат к ордену Синей Гвоздики.
– Хорошо, неплохая попытка. Но я не верю. А это не ты, кстати, танцевала с Канцлером Фростом? – вдруг спросила Элейна, останавливаясь прямо перед Адель и устремляя на нее острый ноготок.
Адель тяжело вздохнула – сколько ей будут это припоминать?
Возможно, недолго, если ее жизнь оборвется в ближайшие пару минут.
Адель рассчитывала, что если не будет прятаться и прямо заявит о своих притязаниях на трон, то это поднимет ее в глазах окружающих и покажет соперникам, что она не испугается и не сбежит при первой же опасности. Разве не так должна вести себя истинная королева? А не раболепно стоять перед принцессами.
– Это была я, Ваше Высочество. Или лучше сказать… дочь моя.
Ведь, если душа королевы и впрямь возродилась в одной из сорока девушек, то Элейна должна была быть дочерью восемнадцатилетней претендентки!
Адель припомнила блаженное выражение лица Джудит, но сейчас даже не стала смотреть в сторону соперницы и кротко улыбнулась, а в следующую секунду ошарашила и саму принцессу: подступила к ней на шаг и, быстро притянув ту за плечи, поцеловала в лоб.
– Благословляю, – выдохнула Адель.
– Что… Что ты делаешь! – вскрикнула Элейна, но тут вновь ударил колокол, в третий раз. Задрожали сами стены замка, а по мраморному полу пробежала трещина, разламывая камень прямо между Адель и принцессой.
Громкие шаги будто вторили этому грохоту. Бум… бум… бум…
И вот в дверном проеме показалась высокая фигура, в которой Адель без тени сомнения признала Канцлера Фроста. Сердце ее недобро подпрыгнуло. Он зашел грозно и величаво, единственная нерушимая крепость среди дрожащих стен. Он направлялся прямиком к ним – принцессе и Адель, которые застыли, будто… две лани на гобелене? Единорог, вспомнила Адель, символ Элейны – это прекрасный единорог. А кто же тогда сама она? Нужно придумать себе герб или хотя бы пофантазировать.