Инкарнация
Шрифт:
Когда мужчина отошел на достаточное расстояние, она выбралась из своего укрытия и последовала за ним. В груди рождалось странное предчувствие: они шли в направлении района, где жила ее семья, и сердце подпрыгивало в груди с каждым шагом. Мужчина поправил на голове цилиндр, будто хотел скрыть лицо, и Адель это еще больше озадачило. Сколько еще подобных писем и цветов у него за пазухой? И куда он сейчас идет? Вот-вот они доберутся до ее улицы…
Адель была так увлечена, что не заметила, как врезалась в прохожего. Да так сильно, что отскочила и плюхнулась пятой точкой в пушистый снег.
– Несетесь как паровоз! – возмутилась Адель, поднимая голову и успевая краем глаза увидеть, как таинственный поклонник Лили скрывается за соседним домом, совсем немного не доходя до ее собственного. Разочарование ледяной коркой замуровало сердце Адель.
– Не надо прыгать под паровоз, – раздался низкий голос над ее головой, и, оторвавшись от своей «жертвы», Адель наконец посмотрела наверх.
Холодные синие глаза, такие равнодушные… черный цилиндр, из-под которого выбивались черные вихры… какой же этот человек высокий… и возмутительно красивый.
Адель впервые в жизни не нашлась что сказать, ловя ртом снежинки. Одна, словно пух, попала в горло, защекотала, заставляя ее выйти из оцепенения.
Мужчина протянул ей руку в кожаной перчатке и, не дождавшись, когда Адель очнется, дотянулся до ее локтя и поднял на ноги. Разве что не за шкирку, вдруг подумалось ей.
– Благодарю… – выдохнула Адель, набрав в легкие воздуха, чтобы сказать что-то еще. Она хотела собрать рассыпавшиеся перчатки, но тут заметила возле своего дома неестественно лежавшего человека – пальто так напоминало мамино.
– Пресвятая Королева! – воскликнула Адель, бросившись в направлении неподвижной матери.
Впервые в жизни Адель внутренне молилась: пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть все будет хорошо.
Она подбежала к маме и упала на колени. Как же долго та пролежала здесь! Почему никто не помог! Адель приподняла ее, руки затряслись, но мама, она…
– Она дышит, – проговорил за спиной мужчина, сбивший Адель с ног. Он отодвинул ее в сторону и легко поднял на руки совсем не худенькую леди Белерон. – Это ваш дом?
– Да, – отозвалась Адель, – следуйте за мной. – И она повела его к крыльцу, благодаря Святой Грааль за то, что мама дышала и что этот крепкий мужчина решил помочь ей.
Дверь распахнулась, Мира тут же закричала, позвав отца, а когда леди Белерон передали с рук на руки и занесли внутрь, Адель выбежала обратно на улицу поблагодарить незнакомца, но его уже нигде не было. Порог их дома он так и не переступил, но возле двери лежала аккуратная стопка перчаток. Возможно, тот «паровоз» не такой уж и грубиян?
Адель перевела взгляд на венок из омелы, висевший над входной дверью, пытаясь унять этот безумный ритм сердца – оно колотилось с такой бешеной силой, что грозило выскочить из груди и помчаться по улицам Монсальваж в поиске спасения.
Маму
Но Адель винила только себя. Она позволила себе мечтать, совсем позабыв про состояние мамы. Стоило быть внимательнее.
Сейчас Адель сидела возле нее, держа в руках вышивку, которую заливала слезами. Как она посмела желать чего-то для себя, когда ее родным так плохо? И в то же время она прекрасно осознавала, что если ничего не изменится в их укладе жизни, то всем станет лишь хуже.
Возможно, семье все же будет лучше без нее, особенно если она найдет себе стоящее занятие. Как они смогут ютиться в комнате над магазином впятером?
Спустя время пришла Мира и предложила сменить Адель на ее «посту», и, хотя та отнекивалась, сестра уговорила ее отдохнуть и немного поспать. Адель и впрямь провалилась в сон, вот только он совершенно не принес ей расслабления.
Во сне ей было тяжело, очень тяжело, каждый шаг давался с таким трудом… и все из-за этих доспехов. Совсем как тот рыцарь на площади, она облачилась в металл, который сиял на солнце золотом. Она шла вперед, к другому источнику света и тепла. Сияние и слезы слепили ее, на руках запеклась кровь, а ступала она по чужим телам. И все же, шаг за шагом, она двигалась дальше. К свету, как к символу надежды. К Граалю…
Он звал ее.
Адель очнулась со странным чувством пустоты и проплакала до утра. На рассвете, глянув на свое измученное лицо, она собрала все силы в кулак и заставила себя одеться и причесаться. Нельзя было раскисать. А когда она спустилась приготовить завтрак, то обнаружила на кухне маму.
– Что ты здесь делаешь, матушка? Срочно ложись в постель! – Адель взяла маму под руку, желая увести с кухни.
– Ох, милая, самое страшное миновало. Ночью меня сильно лихорадило, но потом… внезапно мне стало гораздо лучше. И как видишь, сейчас все в порядке. Сама не знаю, в какой момент я потеряла сознание на улице, но спасибо тебе и твоему знакомому, вы подоспели вовремя.
Адель еле сдержала слезы.
– Ну что ты такое говоришь…
– Все-все, перестань, поверь, мне уже лучше. Кстати, кто это был?
– Так, случайный прохожий. – Адель отмахнулась.
– Есть же на свете добрые люди!
Адель вспомнила о незнакомце, и к ней вернулось прежнее волнение: этот мужчина приковывал к себе взгляд, а его голос так странно воздействовал на нее, будто управлял ею.
После завтрака, когда на сердце у Адель немного полегчало, она вышла на улицу и осмотрелась, стараясь припомнить события вчерашнего дня. Тот человек, который вручил Лили цветок и письмо, куда он пошел? Нужно с этим разобраться. Снег сегодня смилостивился над жителями Монсальваж, похоже, решив взять выходной. День выдался ясный, холодное небо раскинулось над городом синим полотном без единой белой ниточки.