Инкарнация
Шрифт:
– Поправь портрет королевы Агнии, – попросила мама, раскладывая подушки на кушетках.
Золотые кисточки, одно из немногих украшений их дома, игриво ластились к маминой левой руке, совсем как дети. Правой она почти ничего не касалась, и та, закрытая тонкой перчаткой, безжизненно висела вдоль тела. Проклятая болезнь!
В дни праздника мама всегда доставала из коробок позолоченные подсвечники, ленты, сверкающие стеклянные игрушки и белоснежные фигурки фей и эльфов с прозрачными крыльями. Потом они всей семьей принимались за венки из ели и падуба – верили, что это принесет благосклонность
Летописи гласили, что королева возвращалась всегда, точно так же, как крутилось Колесо Года, – бесстрастно и непрестанно. Она могла предстать в любом виде, но не посмела бы оставить свое королевство и подданных без защиты небес и Грааля.
Адель вышла из задумчивости, ее бровь поползла вверх, как и каждый раз, стоило ей взглянуть на портрет. С некоторым презрением и даже завистью, которую она сама не признавала, Адель разглядывала членов королевской семьи – статную королеву Агнию с синей геральдической гвоздикой в подвеске. На ленте красиво извивалась надпись «Любая может стать королевой».
Агнию окружили трое ее еще юных дочерей. Бледной тенью стоял рядом принц-консорт, не имевший никакой власти ни над королевством, ни над своей супругой. Всем, как уж завелось, заправлял избираемый Канцлер, а королева была не более чем украшением дворца. И, конечно, символом надежды.
Насколько Адель знала из истории, принц-консорт ушел в мир иной в том же году, что и королева, – угас как свеча. От тоски, должно быть, подумала Адель и пожала плечами. Какое ей было дело до исчезнувшего старика?
Интереснее было представить себе принцесс. Как же им все-таки повезло! Родиться в роскоши и достатке. Единственной их проблемой, наверное, был выбор платья или блюда на завтрак, обед или ужин. После смерти своей матери, королевы Монсальваж и Хранительницы магии Грааля, они только и делали, что растрачивали нажитое предками добро, – об этом шептались все за Стеной.
Стань Адель сама королевой… она бы многое изменила: в жизни обычных людей и в жизни своей семьи. Будь у нее магия, она бы, конечно же, сразу исцелила маму.
Правда, если верить преданиям, королевой могла стать любая. И совсем скоро начнется новый отбор.
По позвоночнику Адель пробежали мурашки, оставляя будто изморозь. Как ей попасть во дворец? Ведь мало кто знает, когда точно и где будет проходить отбор. Наверняка в пределах дворца есть хоть какие-то сведения, но разве кто-то станет докладывать такую важную информацию простолюдинке? Пусть она и лучшая мастерица шляпок и прочих аксессуаров на все королевство – после своей матушки, конечно.
Претендентки, если верить слухам, были прекрасно обученными всем придворным манерам девушками. Поговаривали, что восемнадцать лет со дня смерти королевы Агнии их, подобно цветам, взращивали во внутренних дворах Монсальваж, холили и лелеяли, чтобы одна из них в назначенный час стала королевой.
И все же… любая… к чему тогда это странное изречение?
Адель с самого детства казалось, что у нее забирают нечто важное.
– Адель! Опять ты замечталась, – поругала мама. – Протри каминную полку и расставь свечи, дорогая. К завтрашнему ужину все должно быть готово. Мы же не хотим оказаться на Йоль в пыли и грязи. И ты приготовила уже помандеры с гвоздикой? Нужно подарить их Корвинам.
– Да, матушка, – вздохнула Адель, возвращаясь с небес на бренную землю.
В гостиную влетела шестнадцатилетняя Мира и их младший братик, Грег, который размахивал деревянным мечом.
– Грег! Осторожнее! – Мама чуть ли не подпрыгнула. Она засуетилась по комнате, стараясь сохранить видимость порядка, а заодно и несколько хрупких ваз. – Вот же непоседа! Ах, Грег, ты маленькая негодная пуговка!
Адель переглянулась с сестрой и заулыбалась: слушать милую мамину брань всегда было забавно. Даже когда она злилась, ее напускной грозный вид вряд ли мог кого-то испугать.
– Тогда, может, мы начнем собираться в часовню? – с надеждой спросила Адель, желая уже вырваться из дома в холодный йольский день.
Адель окинула взглядом их гостиную, с удовольствием рассматривая хвойные венки, которые они сделали вместе с сестрой. Самый роскошный, из омелы, конечно, висел над входной дверью, якобы оберегая дом от всякого зла. По старинным преданиям, в такие особенные дни, как Йоль, всякая нечисть околачивалась на улицах королевства, но проникнуть в дом, защищенный омелой, не смогла бы.
Адель встряхнула головой, вдыхая ароматы пряностей и семейного уюта. Неужели ей действительно так хотелось променять все это на королевскую роскошь?
В глубине души – очень хотелось.
Сегодня в честь дня рождения королевы Агнии и скорого появления новой правительницы обещали выставить на всеобщее обозрение главную реликвию Монсальваж – прекрасный Грааль. Адель видела его только на рисунках и ни за что не упустила бы возможности оказаться рядом с этим волшебным предметом. А еще лучше – прикоснуться. Говорили, что Грааль мог указать твою судьбу, а тот, кто испил из Святой Чаши, мог сам создавать свое будущее. Да чего только не говорили про Грааль! И Адель собиралась все проверить.
Она-то уж знала, что загадать!
Когда вся семья приготовилась к выходу, толпясь возле зеркала, мама, как всегда, поправила на каждом верхнюю одежду или шляпу.
– А нам обязательно идти? – простонала Мира, стоило маме неуклюже накинуть ей на плечи теплую вязаную шаль из белой пряжи. – Там же… бррр… холодно!
– Ты же знаешь, мы обязаны почтить память королевы Агнии в часовне! Это наш долг перед короной, – побранила ее мама. – И, конечно же, спеть пару йольских песен в яблоневом саду!