Инкубатор для шпионов
Шрифт:
«…эффективны такие факторы разрушения человеческих отношений, как манипуляция и ложь.
Ложь и манипуляции являются разными механизмами, преследующими одни и те же цели — избежание изменения значимых отношений. Или агрессивное изменение значимых отношений.
Ложь мы берем в одной из возможных форм, а именно в форме осознанного говорения неправды или утаивания части относящейся к делу информации от другого человека с любой целью.
Под манипуляцией мы подразумеваем возникающее в отношениях несогласие людей друг с другом, противоречие любого
Техника работы с манипулятивным поведением. Индивидуальный и тренинговый режимы.
Оживление контактной границы подразумевает два направления работы:
1. Расширение контактной границы. Работа на углубление необходимых отношений, включение в отношения скрываемого, значимого содержания фактического характера.
2. Установка контактной границы…»
Турецкий озадаченно потер лоб. Странноватый текст для четырнадцатилетней девчушки. И это еще мягко говоря. Вообще-то он для кого угодно странный. Похоже на отрывок из какого-то психологического тренинга. Написано, правда, не совсем обычным языком. Для любителя? Для специалиста? Но даже не это самое главное. Важно другое: зачем девочка-подросток записывает такое в своем дневнике (откуда она это взяла — отдельный вопрос) и отсылает работнику прокуратуры, которого, в сущности, не знает?
И вот эта Женя Земляникина считает, что я должен помочь найти ее маму, считает, что я должен поверить, что мама не умерла, а где-то есть. Почему-то считает.
Почему, черт возьми?! Вообще сейчас уместно искать саму Женю Земляникину.
Денис сидел в своем кабинете и читал газету. Там упоминалось происшествие, в результате которого погиб персональный пенсионер Стоцкий. «Не справился с управлением и врезался в мачту дорожного освещения». Денис фыркнул и отложил газету.
— Ты занят, что ли? — Штатный компьютерный гений, почесывая бороду, ввалился в кабинет. — Дэн, по поводу вчерашнего. На твоего Стойкого найти ничего не удалось. Какой-то технический работник. Биография гладкая, как бильярдный шар. Возможно, все — полная фикция. Ни одного интересного факта.
— Ладно, — вздохнул Денис. — А схема?
— Вот схема.
Он выложил распечатанные листы на стол. Денис с интересом разглядывал чертежи и таблицы.
— В натуре, есть вторая линия. — Макс ткнул волосатым пальцем в бумагу. — Старая. Давно не используется, но ведет на подстанцию.
— Не используется! — Денис покачал головой. — Мать их. Так и знал.
Макс пожал плечами. Денис вынул из стола свою дорожную карту и стал сверять со схемой расположения мачт.
— И откуда ты только все вытаскиваешь? — пробубнил он, ведя пальцем по линиям.
— Хм… Ты действительно хочешь это знать?
— Конечно.
— Ладно. Из одного спецуправления ФСБ. Больше ни у кого этих схем не было.
Денис молча поднял большой палец.
За день ничего примечательного не случилось. Турецкий
Возвращаясь вечером домой, Денис внимательно разглядывал изредка попадающиеся вдоль дороги деревянные столбы. Большая часть из них покосилась и подгнила, но до сих пор была оснащена проводами. Эти столбы находились от шоссе справа, а слева стояли обычные железобетонные, оснащенные лампами дорожного освещения. Денис сокрушенно покачал головой.
Дома за ужином он смотрел новости. Сюжет про похороны персонального пенсионера Стойкого занял в эфире всего пару минут. Но среди провожавших гроб Денис увидел того самого таинственного старика, что был в офисе у Шершеневича. Старик со скорбным видом шел позади всех. Рядом с ним топтался верзила, скорей всего шофер-телохранитель.
И в этот момент в кухню вошло худенькое изящное создание — модный дизайнер интерьеров.
— Издеваешься? — осведомилась она.
Денис рассеянно поцеловал ее в щеку и успел включить видеомагнитофон, как раз зафиксировав момент, когда старикан кидал в могилу ком земли.
С половины девятого утра Денис нетерпеливо дожидался прихода сотрудников в офис. Первым (не считая Макса, конечно, который, как обычно, тут и ночевал) на забрызганной грязью «шестерке» прикатил хмурый последнее время Щербак: Рапанова пропала — как в воду канула. Дома так и не появлялась. Да это было и не ее жилье: квартира, за которой так усердно следил Щербак, оказалась съемной. На работе ее тоже не было.
— Коля, — высунулся из-за двери Денис, — ну-ка загляни ко мне.
Щербак, вращая в пальцах сигарету, прошел в его кабинет и сел за стол.
— Ну?
— Глянь. Что за борода?
Он включил видеомагнитофон, присоединил его к монитору компьютера и показал Щербаку вчерашнюю запись. Тот с полминуты сидел неподвижно, потом сказал:
— Это Лукьянов. Видный комитетчик. Трудно узнать — постарел очень. В восьмидесятые годы он работал в каком-то спецуправлении КГБ. Но насколько я помню, он давно в отставке.
Денис выключил видеомагнитофон.
— Вон оно что… И схема линий электропередачи — из спецуправления ФСБ. Возможно, наша «Илиада» весьма далека от посреднической деятельности. А вот к торговой отношение имеет, раз Лукьянов, который давно в отставке, получил от них заказ на устранение какого-то пенсионера. И каким-то образом его выполнил.
— Ты сам-то в это веришь?! Один дохлый старичок завалил другого? Кому и зачем это надо?
— Мало ли? Есть люди, которые не могут быть в отставке.
— Это не факт, — возразил Щербак.
— Не факт, — согласился Денис. — Доказательств у меня нет… Подожди, Коля, а может, все наоборот? Может, это Лукьянов заказал «Илиаде» убийство пенсионера? Вообще-то вел он себя в «Илиаде» вполне решительно, не как бедный родственник.
— Что же тогда такое — эта чертова «Илиада»? — сказал Щербак. — И Рапанова вот с концами пропала, а они не чешутся на этот счет… — Потом подумал и добавил: — Ты бы позвонил Турецкому, что ли?
— У него своих проблем сейчас хватает, не буду я его дергать.