Инквизиция на выезде

Медведева Марина

— «Верой и правдой» — красивый девиз.

— Этот девиз был на знамени нашего войска во время Великой Битвы Народов двести лет назад. Битвы, в которой полегло много храбрых гномов. Их тела сейчас покоятся на сельском кладбище.

— Так это ваши могилы торчат посреди леса? — Юлий невольно повысил голос, вспомнив, что за твари поднялись ночью из тех могил.

— И наши, и врагов наших извечных — троллей, — буркнул гном. — Негоже покойникам из могил вставать. Если чародейка их не успокоит, тяжко нам придется. Стрелы серебряные их не берут. Мечи тоже.

— Этот меч возьмет, — уверенно заявил Юлий, любуясь

мечом. — Сталь орудий заговорена против неверующих. Сегодня же ночью пойду с Эрикой в лес и опробую меч на умертвиях. И тогда берегись! Всех отправлю обратно в могилы.

— Твои бы речи да умертвиям в уши! — проворчал гном и направился в дом — обедать. Работа работой, но обед для гнома важнее всего.

Едва Юлий вышел за околицу гномьего дома, как чуть не налетел на Иванку. Солнечным зимним днем девушка была диво как хороша. В лисьей шапке, румяная, свежая, с озорными глазами, Иванка казалась такой красивой, что у Юлия перехватило дыхание и радостно забилось сердце. Усталость будто демоны утащили, захотелось петь, громко и счастливо. Чтобы сама Русалка в небе услышала.

— Что же ты, брат Юлий, на войну собрался? — Иванка кивнула на меч, сверкающий ярче снега под солнцем.

— Хочу этот меч на умертвиях с вашего кладбища опробовать. Меч из освященной стали.

— Санька уже пытался их убить. Ничего не вышло, — Иванка тяжко вздохнула. — Каждый раз, как в лес уходит, я боюсь, что не вернется. А ну как там эти умертвия с ним расправятся.

— Когда боишься, нужно молитву прочитать. Давай я тебя научу.

Глаза Иванки сверкнули, как звезды в небе.

— А ей ты тоже молитвы читаешь, брат Юлий? Чародейке своей.

Юлий нахмурился, заморгал, желая понять, что же так рассердило красавицу. Да, видно, голова после бессонной ночи соображала неважно. Не понял он.

Они с Иванкой молча пошли вдоль улицы. Навстречу попадались сельчане, люди снимали шапки, здороваясь, гномы холодно кивали, тролли бросались жать руку. Иванка отвечала каждому искренне, сердечно. Юлий все не мог привыкнуть к теплоте и близости сельчан. В Моренилле народу тьма, никто не здоровается. Бежишь по улице, на других не смотришь. Будто их нет вовсе. В Грязях все по-другому. Кого увидишь, непременно остановиться нужно. Спросить про здоровье, про семью, доброго пожелать. Другие они здесь, в Грязях. Хоть и неверующие, погрязшие во грехе. И в то же время искренние, с душами бесхитростными и простыми. Обратить бы их в веру истинную — цены им не будет.

Возле дома чародейки повстречали Саньку и Эрику. Они стояли рядом и о чем — то серьезно разговаривали. Юлий ощутил странный холодок, дурное предчувствие. Иванка подбежала к брату и с тревогой спросила:

— Может, сегодня не пойдешь в лес? Матушка вся извелась, тебя ожидая. И я тоже.

— Надо идти, сестрица. Умертвий в лесу все больше. А ну как охотников наших убьют? Вот как стемнеет, мы с Эрикой и пойдем. Ее чары и мой арбалет — глядишь, и расправимся с мерзкими тварями.

— Я с вами, — шагнул вперед Юлий и выставил руку с мечом. — Освященная сталь, гномья закалка. В самый раз против нежити.

— Ты, брат Юлий, сражаться-то умеешь? Меч раньше держал в руках или все больше молитвами?

Санька широко улыбнулся, обнажив крепкие зубы. Юлий насупился, глянул на Иванку — та не смогла сдержать усмешку.

— Братья —

храмовники регулярно упражняются на мечах. Я вместе с тобой буду разить нежить, пока смогу держать меч.

Глаза Юлия полыхнули гневом. Эрика рассмеялась:

— Чародейка, тролль и храмовник. Никакое умертвие не устоит.

Иванка сердито глянула на Эрику и повернулась к Юлию:

— Научи меня своей молитве. Буду читать, пока вы там.

Перед тем, как идти в лес, Эрика сказала, что всем нужно выспаться. Мол, от сонных воинов толку не будет. Чародейка забралась на печь и быстро уснула, а Юлий долго ворочался на своем тюфяке у двери. Тревожные мысли бороздили ум, не давали покоя. Закрывал глаза и видел лицо Иванки в солнечном луче. Слышал ее серебристый смех. И понимал, что быть вместе им не суждено. Ему десять лет — срок службы. Разве девушка согласиться ждать столь долго? Тем более такая красивая. Он вернется в Моренилль. Иванка останется в селе. Кавалеров здесь, как умертвий на кладбище. Все так и зыркают на красавицу. Да и нравится ли он ей? Юлий пытался вспомнить, как смотрела на него девушка, что говорила. Казалось, Иванка не отличает его от других, видит в нем лишь брата — храмовника, назойливого и неуклюжего.

Как покорить сердце девушки Юлий не знал. Не учили этому отцы — храмовники. Не писали в храмовых книгах. Любовь и служение Русалке были по разные стороны жизни. Не терпела Небесная соперничества. Сердца храмовников принадлежали лишь ей одной. Юлий и не собирался влюбляться. Пока не встретил Иванку. Не было девушки прекрасней ее. И предстоящая разлука с любимой тревожила и печалила храмовника. И мысль о том, что долгие годы ему придется жить без ее улыбки, света ее прекрасных глаз, тепла нежной руки была невыносима. Юлий почувствовал, как его охватывает гнев на Русалку, на храм, на инквизицию и на судьбу свою, одинокую и горестную.

Глава 4

Когда Эрика зажгла лучину и разбудила его, брат Юлий понял, что не выспался. Встал помятый и злой, будто его всю ночь терзали умертвия.

До леса ехали молча. Эрика на Луне мягко скользила по снежному полю. За ней бодро скакал Санька на крупном гнедом коне Рыске. Последним кое-как дробной рысью, переходящей на шаг, двигался Юлий на вредном и строптивом Бурке. С ясного неба светил желтый полумесяц. Вокруг застыла тишина, будто все звуки замерли, испугавшись грядущей битвы живых и мертвых.

Лошадей привязали на опушке, взяли оружие и устремились в лесную чащу. Туда, где каждую ночь, влекомые злой волей разгневанной богини, вставали из могил мертвые, дабы нарушить мир и покой живых.

Санька шел первым. Крупный, тяжелый, а ступал легко, неслышно. Следом за ним кралась Эрика. Шли в темноте. Эрика не хотела расходовать магический резерв на пульсары. Неизвестно, сколько мертвецов поднимется этой ночью. Берегла силы для битвы. Юлий тяжело пробирался сквозь валежник, спотыкался, отчего-то поминал демона, а еще брата Сульфия, который отправил его в Непролазные Грязи. Неверных обращать. С неверными у брата Юлия не вышло, к тому же в неравную войну с мертвыми ввязался. Опять же, если сон — правда, тех умертвий Русалка насылает. Значит, он сейчас супротив ее воли идет. Хочет Небесная погубить чародейку — ей решать. Колдовство противно чистой вере. Значит, Эрика должна умереть.