Инквизитор. Охота на дьявола
Шрифт:
— Ругались. Этот мальчишка все кричал: «Чтоб дьявол утащил тебя в ад, старый хрыч! Чтобы ты, живоглот, провалился в преисподнюю!» Прямо так и сказал. «Или две трети мне выкладываешь, — говорит, — или я тебя сам, своими руками, задушу».
— Кто этот Антонио Диас? Торговец?
— Если бы! Если бы он был честным, добропорядочным торговцем! А то он грабитель, разбойник, пират паршивый! За таким глаз да глаз нужен. Любого обведет вокруг пальца!
— Если я правильно понял, он моряк?
— Да-да.
— Где его найти, не знаешь?
— У черта на рогах! — выругалась старуха. — Чтоб мои глаза никогда его больше не видели!
— Понятно, —
Бартоломе покидал старую еврейку в превосходном настроении. Во-первых, она его порядком позабавила, во-вторых, у него появилась надежда найти разгадку таинственного преступления.
Волны накатывались на песчаный пляж, замусоренный щепками, обрывками веревок, водорослями и отбросами. Пахло смолой и протухшей рыбой.
Бартоломе шел вдоль вереницы растянутых для просушки рыбацких сетей. Он счел неуместным явиться в порт в одеянии священника и, по своему обыкновению, на время опять превратился в светского человека. По этому случаю он надел черный бархатный камзол, отороченный тончайшими кружевами, завернулся в черный плащ, надвинул на глаза широкополую шляпу с черным пером.
Он заглянул сюда впервые и сейчас с любопытством рассматривал гавань, образованную двумя мысами, далеко вдающимися в море. На одном из них находился защищавший вход в бухту прямоугольный форт и королевская таможня, другой, за исключением нескольких полуразвалившихся лачуг, был гол и пуст.
В гавани на якоре стояло примерно с десяток небольших суденышек, предназначенных для каботажных плаваний: двухмачтовые тартаны или маленькие барки. Среди них выделялась длинная, узкая, выкрашенная в черный цвет шебека с ярко-желтой полосой вдоль борта. Судно было вооружено: солнечные блики вспыхивали на начищенных стволах медных пушек. Однако ни одного человека не было видно на палубе. В этот жаркий час весь порт словно погрузился в сон.
Только одно зрелище оживляло картину: в гавань медленно входил венецианский галеон. Бартоломе, щурясь от солнца, остановился, чтобы полюбоваться огромным кораблем. Даже отсюда были видны черные точки, перемещавшиеся по реям: матросы убирали паруса, — и два ряда задраенных пушечных портов. На фоне ярко-голубого неба четко вырисовывалось переплетение снастей и обнаженные мачты. Только под бушпритом еще трепетал блинд, да на корме развевался флаг республики св. Марка: золотой лев на красном фоне. Вот с кормы корабля поднялось небольшое облачко дыма, и над водой прогремел выстрел. Галеон салютовал. В ответ ухнула пушка форта. Вслед за этим со стороны таможни от берега отвалила шлюпка и заскользила по направлению к кораблю.
Бартоломе поискал взглядом, к кому бы обратиться, и заметил только пожилого рыбака, который, сидя на перевернутой лодке под навесом из парусины, чинил порванную сеть.
— Не знаешь ли ты Антонио Диаса? — обратился к нему Бартоломе.
— Как же, знаю, — ответил тот. — Вот его шебека «Золотая стрела». Самое быстрое судно на побережье от Барселоны до Гранады, — неожиданно с гордостью добавил он. — На ней служит мой сын.
— Скажи, где мне найти Диаса?
— Пойди туда, — рыбак ткнул пальцем в сторону портовой таверны, откуда даже с расстояния двухсот шагов были слышны пьяные возгласы. — Если его самого там нет, то, по крайней мере, тебе скажут, где он.
В таверне было жарко, чадно
На столе из рук в руки переходила груда мелочи. Очередной проигрыш или выигрыш сопровождался возгласами одобрения или выражением сочувствия в форме витиеватых проклятий.
В зале было жарко из-за находившегося тут же очага, над которым на вертелах жарились куски мяса. Смуглый мальчишка-поваренок время от времени поворачивал их.
Бартоломе ненадолго растерялся, представив себе, как нелепо он выглядит в этом обществе в своей строгой черной одежде, отделанной дорогими кружевами. Но увлеченные игрой рыбаки и матросы не обратили на него никакого внимания.
Бартоломе сразу понял, что Диаса не может быть среди полунищих зрителей, разве что капитан «Золотой стрелы» — это один из игроков, которые и одеты получше, и деньги у них вроде бы водятся.
Бартоломе поискал взглядом, к кому бы обратиться, но вдруг почувствовал, что кто-то положил ему руку на плечо.
— Кого-то ищешь, сынок?
Бартоломе обернулся: с ним заговорил старый, седой моряк, которого инквизитор сперва не заметил, потому что тот сидел отдельно, за угловым столиком. Видимо, его уже не прельщало веселье молодежи. Бартоломе отметил, что, в отличие от всех остальных, старик почти не пьян и одет вполне прилично — в кожаную куртку. К тому же, у него было довольно приятное лицо — честное, открытое, загорелое до темно-коричневого цвета.
— Мне нужен Антонио Диас, — сказал Бартоломе.
— Его здесь нет, — ответил старик. — Но он тут непременно будет, если немного подождать.
— Когда?
— Этого никто не знает, — покачал головой старик. — Сюда всякий приходит, когда ему вздумается, и уходит, когда захочет. Но все люди моря встречаются именно здесь. Но мы можем скоротать часок-другой за кружкой вина, — предложил он.
Бартоломе понял, что, как человек новый, он вызывает интерес, а старику просто хочется с кем-нибудь поболтать. Бартоломе поморщился: грязный трактир вызывал у него отвращение, — но согласился. Он решил с пользой провести время и расспросить старика об Антонио Диасе.
Старый моряк сказал, что его зовут Алонсо Вальдес и что он капитан бригантины «Гальега» с экипажем из десяти человек. Инквизитор представился так, как обычно представлялся, когда хотел выдать себя за светского человека, то есть сказал, что его имя — Бартоломе де Сильва.
— Ты нездешний? — оживился Вальдес.
— Нет, — ответил Бартоломе. — Я здесь по делам.
— Ну что ж, — откликнулся старик, — наш город не хуже любого другого, а может быть, и получше.
— Однако я услышал здесь странные вещи. Говорят, будто черти у вас тут разгуливают по улицам так же спокойно, как у себя в преисподней, хватают попавшихся под руку грешников и волокут их прямиком в ад.