Инквизитор
Шрифт:
В приливе гнева кровь застучала в ушах Тремейна, мешая здраво мыслить и действовать. К счастью, другие его чувства оставались настороже: огненный шарик подпрыгнул, и разведчик резко оглянулся, прислушиваясь.
Судя по голодному визгу, к ним кто-то приближался по дорожке между вольерами с противоположной стороны. Еще раз взглянув на женщину, обер-инквизитор, как фокусник, проглотил золотой огонек и бесшумно нырнул в темноту.
ХХХХХХХХ
Молодой, светловолосый,
– Подумать только, а ведь все давно считали тебя мертвой, Обри, - небрежно протянул он, играя чистым корускантским акцентом.
Он некоторое время ждал реакции, а когда не дождался, вынул гипошприц и жестом эксперта приставил его к шее спящей. Почти сразу же судорога пробежала по телу женщины. Широко раскрыв затянутые мутной пленкой глаза, она сипло пробормотала:
– Кто здесь? Что тебе нужно?
– Что, как не возможность повидать мою милую Бри?
– досадливо пожимая плечами, заявил гость.
– Едва я прослышал о твоем бедственном положении, тотчас поспешил сюда, не теряя ни минуты. К счастью, я успел вовремя.
Его слова были сочувственными, но прохладные интонации, расслабленные жесты и взгляды, полные скрытой насмешки и неприязни, говорили о другом.
– Титус, - устало произнесла мириаланка.
– Конечно... кто еще может появиться в подобном месте. Стервятник...
Она отвернулась. "Титус" фальшиво улыбнулся, обнажив ровные белые зубы, точно и впрямь собираясь растерзать "милую Бри".
– Ну-ну, дорогая моя, к чему эта враждебность? Когда-то мы были хорошими друзьями, и даже больше. Уверен, в твоем сердце до сих пор хранятся воспоминания о нашем общем счастливом прошлом.
– Уходи, - с видимым физическим усилием отрезала мириаланка.
– Мне с тобой не о чем разговаривать.
Она не могла видеть лица своего бывшего приятеля, в этот момент исказившегося гримасой злобного разочарования. Однако, тот быстро взял себя в руки.
– Сейчас я - твоя единственная надежда на спасение, - мягко напомнил мужчина.
– Одна из "Рук Императора", ты всегда была осмотрительной! И вдруг сглупила, нарушила приказ, погубила карьеру - ради чего? Ради двух-трех сопливых младенцев, которых все равно бы уничтожили? Посмотри, куда это решение тебя привело...
– Говори, что нужно и уходи, - снова прервала его женщина. Её дыхание сбилось, на лбу и висках выступили крупные капли пота.
– Я умираю. У меня нет времени на твои лживые причитания и злорадство.
Даже не пытаясь протестовать, Титус прошёлся вокруг скамьи, собираясь с мыслями. Наконец, он решился:
– Милая Обри... ты так много времени провела рядом с самим Императором, в тайном Храме. Наверняка, ты слышала кое-что, знаешь что-то ценное для меня. Я готов обменять эту информацию на свою помощь.
Пугливо озираясь по сторонам, мужчина извлек из кармана ампулу с прозрачным раствором:
–
Тьма вокруг, казалось, сгустилась. Доносился шорох и скрежет когтей беспокойно снующих в вольерах животных, тусклые огоньки на тропинках зверинца стали едва различимы.
– Нет, - не колеблясь, ответила мириаланка, собрав последние силы.
– Я предпочту погибнуть в этом страшном месте от рук моих палачей, но не буду помогать трусу и негодяю вроде тебя. Прощай, Титус.
– Кретинка!
– зашипел её "спаситель" в бешенстве.
– Я проделал опасный путь, а ты, как всегда, думаешь только о своем. Ну так подыхай, больше никто о тебе и не вспомнит, идиотка!
В своем разочаровании красавчик так размахивал руками, что смахнул со скамьи лампу. Тончайшее стекло разлетелось о каменные плиты с музыкальным звоном. Чертыхаясь и проклиная все на свете, Титус полез в другой карман за маленьким фонариком. Проверив его, мужчина с облегчением вздохнул: света будет немного, но достаточно. Спиной к Обри, он небрежно бросил:
– Оставляю тебя в приятной компании монстров и чудовищ, дурочка.
– Единственное чудовище здесь - ты, - прошептала женщина. Её глаза были закрыты.
Пожав плечами и рассмеявшись, будто услышав хорошую шутку, "друг", наконец, оставил умирающую - не заметив пары зорких человеческих глаз, следивших за ним из темноты.
ХХХХХХХХ
Тремейн поднялся с корточек, отряхнул плащ, а затем выставил вперед длиннопалую сухую ладонь. На ней тотчас загорелась светло-оранжевая сфера, медленно вращаясь вокруг оси и бросая на лицо своего хозяина теплый янтарный отблеск.
– Мы ведь не можем отпустить этого гада просто так?
– задумчиво поинтересовался инквизитор - и тут же сам себе ответил.
– Нет, не можем... и не отпустим.
Сдвинув брови, он несколько секунд смотрел на послушный огонек.
– Лети, как птица, малыш. Ты знаешь, что делать.
Рука бережно приподнялась, и ярким сполохом, рассыпая брызги, шарик метнулся в темноту. Стрелой он проскочил высоко над головой Титуса; снизился зигзагами, замедлившись лишь над вереницей индикаторов, отмечавших дорожку между загонами.
Там, где пролетал этот огонек, другие источники света гасли один за другим. Завершив часть своей работы, золотой шарик вернулся - и вдруг рассыпался, распался на множество искр поменьше. Все они, как стайка светлячков, опустились на каменный пол, образовав новый завиток тропинки. Вот только вел этот путь совсем в другом направлении.
...Еще раз поправив плащ, Тремейн дунул, и хоровод искр образовал в промозглом воздухе над его головой подобие светящегося нимба. Оценив шутку, обер-инквизитор погрозил сухим пальцем: