Иногда они возвращаются
Шрифт:
– Дым, - объяснил Норман внезапно осипшим голосом.
– Не могу привыкнуть к сигаретному дыму.
Чип загасил сигарету.
– Я спросил, когда они с вами познакомились, и Боб Лоусон ответил, что я тогда еще мочился в пеленки. Загнул, да? Им же, как и мне, всего семнадцать...
– Дальше.
– Тогда Гарсия перегибается через стол и говорит мне:
"Как ты собираешься отыграться, если ты даже не знаешь, когда он уходит домой из этой дребаной школы?" "А я, говорю, - проткну ему шины".
– Чип поднял на Джима виноватый взгляд.
–
– От страха?
– тихо спросил Джим.
– Да. Мне и сейчас не по себе.
– И как же они отнеслись к твоим намерениям?
Чип поежился.
– Боб Лоусон сказал: "И это все, на что ты способен, мудило гороховый?" Ну я ему, чтобы слабость не показать: "А вы, - говорю, - что, способны отправить его на тот свет?" У Гарсии глаз задергался, он руку в карман - щелк, - а это финка. Я как увидел, сразу рванул оттуда.
– Когда это было, Чип?
– Вчера. Я теперь боюсь сидеть с ними в классе, мистер Норман.
– Ничего, - сказал Джим.
– Ничего.
Он бессмысленно таращился на разложенные перед ним тетради.
– Что вы собираетесь делать?
– полюбопытствовал Чип.
– Не знаю, - честно признался Джим.
– Я действительно не знаю.
К понедельнику он так и не принял решения. Первым побуждением было посвятить во все жену, но нет, он не мог этого сделать. Она бы смертельно перепугалась и все равно бы не поверила. Открыться Симмонсу? Тоже невозможно. Сим сочтет его сумасшедшим и, вероятно, будет недалек от истины. Пациент, участвовавший с Джимом в сеансах групповой психотерапии, сказал как-то раз, что пережить нервный срыв это все равно что разбить вазу, а потом ее склеить. Впредь ты уже будешь брать ее с опаской. И живые цветы в нее не поставишь, потому что от воды могут разойтись склеенные швы.
Значит, я сумасшедший?
Но в таком случае Чип Освей тоже сумасшедший. Он подумал об этом, когда садился в машину, и даже немного воспрянул духом.
Как же он раньше не подумал! Лоусон и Гарсия угрожали ему в присутствии Чипа. Для суда, пожалуй, маловато, но чтобы отчислить из школы эту парочку - вполне достаточно... если, конечно, удастся заставить Чипа повторить его признание в кабинете директора. А почему бы и нет? Чип по-своему тоже заинтересован в том, чтобы его новых дружков отправили подальше.
Въезжая на автостоянку, Джим вспомнил о судьбе Билли Стирнса и Кэти Славин и наконец решился. Во время свободного урока он поднялся в офис и подошел к столу секретарши, которая в этот момент составляла списки отсутствовавших.
– Чип Освей в школе?
– спросил он как бы между прочим.
– Чип?..
– лицо ее выражало сомнение.
– Вообще-то он Чарльз Освей, - поправился Джим.
– А Чип - это кличка.
Секретарша просмотрела стопку бумаг и одну из них протянула Джиму.
– Сегодня он отсутствует, мистер Норман.
– Вы не дадите мне его домашний телефон?
Она намотала на карандаш прядку волос.
– Да, конечно, - и вынула
Джим воспользовался ее аппаратом. На том конце провода долго не отвечали, и он уже хотел положить трубку, как вдруг услышал заспанный грубоватый голос:
– Да?
– Мистер Освей?
– Барри Освей умер шесть лет назад. А меня зовут Гери Денкинджер.
– Вы отчим Чипа Освея?
– Что он там натворил?
– Простите...
– Он сбежал. Вот я и спрашиваю: что он натворил?
– Насколько мне известно, ничего. Просто я хотел поговорить с ним. А вы не догадываетесь, где он?
– Я работаю в ночную смену, мистер. Мне некогда интересоваться его компанией.
– Но, может быть...
– Нет. Он прихватил с собой старенький чемодан и пятьдесят долларов, которые он выручил от продажа краденых автодеталей или наркотиков... я уж не знаю, чем они там промышляют. И взял курс на Сан-Франциско. Хипповать, наверное, собирается.
– Если узнаете о нем что-нибудь, позвоните мне, пожалуйста, в школу. Джим Норман, английское отделение.
– Ладно.
Джим положил трубку на рычаг. Секретарша одарила его дежурной улыбкой, но ответной улыбки не дождалась.
Через два дня в регистрационном журнале против имени Чипа Освея появилась запись: "Бросил школу". Джим приготовился к тому, что вот-вот на горизонте появится Симмонс с очередной папкой. Спустя неделю ему была вручена папка с личным делом новенького.
Он обреченно взглянул на фото. На этот раз никаких сомнений. Короткую стрижку сменили длинные волосы, но это был он, белобрысый. Винсент Кори. Для своих дружков Винни. Он глядел с фотографии на Джима, кривя рот в нагловатой ухмылочке.
Джим шел на урок, чувствуя, как у него разрывается грудь. Перед доской объявлений стояли Лоусон, Гарсия и Винни Кори. Когда он приблизился, все трое повернулись, рот Винни растянулся в ухмылочке, но глаза были ледяными.
– Если не ошибаюсь, мистер Норман? Привет, Норм!
Лоусон и Гарсия прыснули.
– Меня зовут мистер Норман, - сказал Джим, не замечая протянутой руки.
– Запомнишь?
– Запомню. Как ваш брат?
Джим так и застыл. Он испугался, что не совладает с мочевым пузырем; в каком-то потаенном уголке мозга голос-призрак весело воскликнул: "Гляди, Винни, обмочился!"
– Что вы знаете о моем брате?
– хрипло спросил он.
– Ничего, - ответил Винни.
– Ничего особенного.
Все трое улыбнулись обезличенными улыбками. Прозвенел звонок, и они вразвалочку двинулись в класс.
Вечером, в десять часов, он зашел в аптеку-закусочную, чтобы позвонить из автомата.
– Оператор, соедините меня, пожалуйста, с полицейским участком в Стратфорде, Коннектикут. Нет, номера я не знаю.
Щелчки в трубке. Выясняют.
Полицейского звали Нелл. Уже тогда он был седоватый, на вид лет сорока пяти. Впрочем, детский взгляд часто бывает ошибочным. Они с братом росли без отца, о чем каким-то образом узнал этот человек...