Иного не желаю. Часть третья
Шрифт:
Я попыталась было отстраниться, но Этьен крепко держал в своих руках мою ладонь.
— Этьен, я…
— Ты ошибалась, — словно даруя мне прощение, царственно кивнул Валуа. – Но эту ошибку я смог простить тебе только в тот момент, когда я понял, что ты заботилась прежде всего о нашей дочери. Даже вон, Гильермо подставила.
— Я не нарочно!
— Знаю, — усмехнулся Валуа. – Именно поэтому этот дурень все ещё живой и даже относительно здоровый.
— Что… что ты имеешь в виду?
Валуа насмешливо покачал головой.
— Как нибудь поинтересуйся у своих подружек Альфа-сук, насколько
— Но ты ведь этого не сделал…
—Потому что знал, что этот бездарь навсегда застрянет между нами безмолвным укором одной излишне любопытной оборотнице, — фыркнул Этьен. – Тая, ты тогда столько всего натворила… К счастью, я вовремя понял, что двигало тобой в тот момент.
Между нами повисла напряженная тишина.
Я, глядя на чуть вьющиеся, темные волосы Этьена, вдруг подумала о том, что он, конечно, чудовище… Не внешне, а… Полузверь – получеловек.
«Что там сделала Бель, чтобы приручить своё чудовище?» – отстранённо подумала я. – «Кажется, она его полюбила».
— Только мы не в сказке, милая, — добродушно усмехнулся Этьен. – Ты должна поверить мне, что клетка тебе не угрожает… по крайней мере, физическая клетка.
— А… моральная?
—Красавица из сказки тоже не по своей воле пришла в замок чудовища, — покачал головой Валуа. – Но по своей воле туда вернулась, превратив бывшую тюрьму в уютный дом.
— Твоя стая…
— Тебе придется принять не только мою стаю, но и наши законы. Ты ещё ничего не знаешь об оборотнях, и то, что тебе кажется жестокостью, на деле просто законы дрессировки. Мы – хищники, а не люди.
Я осознавала, что мне только что протянули оливковую ветвь мира.
— Я… я понимаю. – Ответила я, принимая на себя обязательства.
— Хорошо, — кивнул Этьен. – Тогда в ближайшее полнолуние ты сама решишь судьбу Моник.
Я вскинула на Этьена недоумевающий взгляд.
—Всё просто, милая: либо ты отправишь её на казнь, либо в клетку, в которой она будет сидеть пожизненно – если, конечно, она не окажется истинной кому-то из оборотней.
Глава 19
Этьен
Меня беспокоил этот чересчур сладкий, приторный запах разложения — обычно так пахнет предательство. Чувствовать подобное в своём доме в день рождения своей дочери было особенно неприятно.
Когда Таис рассказала мне про нападение Моник, я едва удержался на месте. Зверь требовал немедленно наказать наглую сучку и всех, кто мог быть в курсе этого нападения. Сама же наглая девка не заслуживала ничего, кроме казни… впрочем, Моник также решила и судьбу своего брата: я не мог доверить важную часть своей стаи этому волку. Но об этом потом… сейчас же, несмотря на порывы своего зверя, я попытался сдержаться, чтобы выудить у Таис объяснения, как подобное вообще могло произойти.
Впрочем, моя пара и тут не дала мне расслабиться. Я плохо слышал мыслеобразы, которыми её волчица пыталась обмениваться с моим зверем, но я чувствовал её страх — который,
Каким-то удивительным образом она сделала неправильные выводы насчёт детской.
Да, я попросил служанок не открывать пока двери, решив, что устрою ей сюрприз перед самыми родами. Тем более что моя жена сама не проявляла вообще никакого желания позаботиться о приданом для нашей малышки. Не скажу, что меня это сильно разозлило: я понимал, что Таис сейчас занимают куда более важные дела, чем кроватка и одеяльца, но эта маленькая деталь меня всё равно коробила.
А между тем моя пара…
… я не мог понять её поведения. То она, в пытке защитить дочь от стаи собственного мужа, сбегает к чужим оборотням, терпит там боль и лишения; выступает на Совете пред вожаками кланов, прося сделать немыслимое – дать ей свободу от истинной пары; и в то же самое время боится мне рассказать, что кто-то из наших оборотниц посмел поднять на неё руку. И это всё притом, что она точно знает, как сильно я жду рождения нашей дочери.
Волк требовал как минимум отчитать глупую самку, поставившей своё здоровье и здоровье нашей дочери под угрозу, но я просто не мог на неё сегодня рычать. Её безжизненное тело всё ещё стояло у меня перед глазами. Напомнив волку о том, через что она прошла во время родов, я подавил своего зверя, и просто молча наблюдал за тем, как Тая осматривает комнаты нашей малышки.
Меня несказанно обрадовала её реакция!
Она вертела головой, восхищённо вздыхала, почти что трогала стены — и вообще замерла, когда увидела нашу дочь, спящей под присмотром тоже Жаннет. Не то, чтобы у нас не было служанок, которые могли выполнить эту задачу, но акушерка, принимавшая роды, сама попросилась во временные няни к нашей дочери, и я не стал ей отказывать.
Когда мы остались в детской одни, я надеялся, что материнский инстинкт подтолкнёт Таю к откровенности, и она, наконец, объяснит, почему не стала рассказывать об этом чудовищном происшествии с Моник.
Правда, разговор свернул в другую сторону… я решил, что подробности этого нападения выясню сам, без помощи Таис: несмотря на регенерацию оборотней, моя пара едва выжила после родов, и последнее, чего я хотел: заставить её переживать этот ужас заново.
К тому же, всё случившееся в замке было следствием проблем в нашей паре, и именно это следовало решить как можно скорее.
Я…
…я признавал, что мы плохо начали. Я не сдержался. Надавил силой больше, чем нужно. Обидел. Не понял.
Но я целых полгода вымаливал прощение у неё, находясь при Таис как комнатный песик возле своей хозяйки. Я почти не бывал в своей стае, забросил все дела и выполнял не только пожелания Таис, но также прихоти и чудовищные условия, которые выставил Бай.
Я окружил её заботой и вниманием, как полагается законному мужу.
Я даже пару – тройку раз точно пожалел этого злосчастного бету Сирильо, хотя тот просто напрашивался на то, чтобы мой волк его растерзал. Наглый ублюдок.
Впрочем, сама Таис, уже поверив и приняв меня, за одну ночь вдруг полностью изменила своё решение. Вместо того, чтобы спокойно разобраться в прошлом, предпочла просто сбежать, одним своим поступком перечеркнув все полгода нашей семейной идиллии.