Иноки – воины России: шаги в бессмертие

Зуев Александр

Данила молвил: «Началось». Плясун громко икнул, нижняя челюсть его затряслась в такт сотрясениям земли.

Тохта успел прокричать: «Ложись!». Все новобранцы растерянно ощупывали вокруг себя жесткую колючую землю в поисках щитов и оружия. И всего через несколько секунд утробный гул наполнил воздух. Тысячи толстых оперенных стрел прошли над ними на высоте

человеческого роста, разорвали и зажгли походные шатры. Стрелы с зажженными наконечниками, смоченными земляным маслом (так называли нефть, добываемую близ Баку), шли так плотно, что срезали центральные и боковые опоры шатров. Для этого часть стрел имела широкие плоские наконечники, заточенные под тупым углом. Новобранцы вскакивали, пытаясь отбежать от горящих тканей и сразу же падали, сраженные мощным потоком стрел.

Тохта и Данила громко кричали: «Лежать! Лежать!». Но эта команда была услышана лишь несколькими десятками пехотинцев, получившими эти установки от них заранее. Остальные же метались по лагерю даже после ранения стрелами, не успев пробудиться от сна, превратившегося в ночной кошмар. Данила, громко ругая себя, прокричал: «Всем ползти на мой голос! Щиты, копья, луки держать при себе». Через минуту, когда прошла первая конная лава и ливень из стрел прекратился, три с небольшим десятка пехотинцев со щитами подползли к ним. Тохта прокричал:

– Всем слушать меня! Кто хочет остаться в живых, пусть лежат рядом и слушают мою команду! Прикрыться щитами! Сейчас я всех расположу так, что когда встанете, составите единый строй. Укрываемся щитами и выставляем копья. В первом ряду становятся все, кому достались длинные копья бродников. По моей команде встаем и упираем пику тупым концом в землю. Скоро они ударят по лагерю конным строем. Слушать мою команду!

Второй раз конная лава, двигаясь в обратном направлении, прошла вплотную к лагерю спустя десяток минут, когда стали различимы силуэты всадников. И опять лавина стрел ударила по ордынскому воинству. Только в этот раз не было никакой паники и суеты. И живые, и мертвые лежали ничком на негостеприимной земле. Живые

со всей силой, с желанием выжить прижимали щиты к себе. В этот раз попаданий стрел в живую силу было на порядок меньше.

Не успел стихнуть топот копыт, как Тохта закричал: «Все в строй! Первая линия будет здесь». Его крик дружно подхватили сотники и десятники.

Данила окриками собрал небольшую команду и заставил воздвигнуть перед строящимися войсками небольшой вал из остатков шатров, кусков войлока. Сюда же подтащили походные телеги с имуществом, сбросив с них продукты, бурдюки с водой. В это же время с десяток пехотинцев лихорадочно копали длинную узкую траншею – ловушку для конницы. Кому не хватило заступов, копали чем попало: топорами из обозного имущества, кончиками сабель. Сотники, десятники зычными голосами подгоняли работающих. И все это под аккомпанемент стонов и криков о помощи раненых, которым некогда было помогать. А убитых и раненых было много – больше четверти воинов не смогли встать в строй. Часть раненых все же встали в задние ряды. Лекари и товарищи успели их перевязать, остановить кровь. Все понимали – сейчас их жизнь зависит только от них самих. Десятники, сотники обходили ряды, делали страшные лица, говорили о почетной смерти на поле боя и позорной смерти трусов.

Благодаря усилиям и прозорливости Данилы и Тохты десятки центральной части строя понесли совсем небольшие потери. Это были как раз десятки Тохты и Данилы. Оба они, по молчаливому согласию формально назначенных командиров, вступили в командование десятками этой группы строившейся пехоты.

Счет шел на секунды. Тревожное ожидание столкновения и кровавой резни, казалось, растянулось на века, превратив ожидание в горячий сгусток отчаянного желания выжить. Когда раздался громобойный рев боевых труб, напряжение лопнуло, разбило хрупкую защитную скорлупу надежды. Безмолвно замершие ряды совсем молодых юношей, не успевших стать воинами, разом выдохнули, мысленно произнеся «Началось!».

Конец ознакомительного фрагмента.