Иноки – воины России: шаги в бессмертие
Шрифт:
Данила, словно предчувствуя свое предназначение, внимательно, увлеченно изучал быт, воинские навыки монгольского войска. В многонациональных татаро-монгольских туменах было много рекрутов из мордовских сел, Волжской Булгарии, многочисленных кавказских народов. Но более всего Данилу интересовали китайцы, искусные саперы и лекари, без которых не было бы ни одной победы монгольской державы. Искусные китайцы имели тысячелетний опыт создания различных метательных орудий: катапульт, баллист, стрелявших огромными камнями, горшками из обожженной глины с горючей смесью, гигантскими стрелами. Китайские инженеры владели тайнами изготовления зажигательных порошков и земляного масла, применяемых при штурме крепостей. Теперь Данила понимал, почему крупнейшие российские города держались всего несколько дней и не могли устоять против мастерства китайских инженеров.
Особое восхищение вызывало искусство
Китайские лекари придирчиво осматривали, ощупывали новобранцев, заставляли раздеваться догола. В первые недели пребывания в войске в учебном отряде поили их отваром из целебной степной колючки, строго требовали коллективной гигиены. Так Данила узнал, какую воду нельзя ни в коем случае пить в походах, как уберечься от заражений разными болезнями, как сохранять воду в бурдюках при рейдах по безводным пустыням и кипчакским Сары-озекам. Впервые увидел, как китайские врачи, применяя опиум, обезболивают проведение непростых хирургических операций. Однажды на его глазах неопытный всадник упал с лошади на полном скаку и, ударившись о пенек, разбил себе голову. Неудачника отнесли к китайским лекарям, которые, опоив его маковым раствором, вскрыли специальными бронзовыми и калеными стальными инструментами череп, удалили скопившуюся под черепом кровяную жижу и скобами особой конструкции скрепили черепную коробку. И через неделю неудачливый гулям начал выходить на прогулки, а вскоре и вовсе поправившись, гарцевал на своем строптивом скакуне.
Так постигал Данила тайны побед многонациональной татаро-монгольской армии и учился иноземному воинскому искусству…
Еще одним увлечением стал кипчакский язык – язык детей великой степи. Монгольский язык в Орде был незаметно утрачен и все ханы, все племена, пришедшие с Бату-ханом, в Астрахани, Сарае-Берке, Укеке, Казани говорили на кипчакском. Язык давался Даниле легко. Так простые, звучные сельские припевки на молодежных вечерних посиделках в русских селах легко запоминаются и звучат словно эхо птичьих перепевов в утреннем лесу. Данила с удивлением обнаружил: тюркский (кипчакский) язык оказался необычайно звучным и выразительным и потому легко усваивался. Данила настойчиво досаждал десятника Бердибека вопросами, выясняя, как звучит то или иное слово. Учился гортанному произношению слов, слогов, произношению слогов с резкой грозно шипящей буквой «к» и последующих гласных «а», «ы». Старался напевать мечтательные, порою заунывные тюркские песни.
В учебных поединках в полную силу «работал» только с сотником, десятниками. С товарищами по обучению старался не показывать рьяно свои преимущества, не пользовался их заторможенностью, промашками, за что его неоднократно поругивал Бердибек, который, выстроив новобранцев, внушал:
– Все вы сейчас легкая добыча для степных шакалов. Вы должны стать настоящими мужчинами, способными одолеть любого врага. А сейчас вы похожи на баранов, которые покорно идут на бойню. Вы жалкие людишки! Учитесь драться насмерть, прикрывая друг друга. Кто не научится – тот мертвец в первом же бою. И помните, наш главный секрет, наше главное умение – быть одним телом, одним духом войны!
После таких внушений Бердибек становился злым, жестким, придирчивым, направо и налево раздавал пинки и оплеухи, оставлявшие приличные синяки на телах рекрутов.
Однажды вечером в старую дырявую юрту новобранцев ввалился Маматкул. Многозначительно, начальственно оглядел всех рекрутов, нашел Данилу и поманил крючковатым пальцем. Шумно задышал перегаром кумыса и фряжского вина и жестом приказал ему идти рядом на полшага сзади. Приостановился, шаркнул ногой несколько раз по твердой красно-коричневой земле и медленным скрипучим голосом сказал:
– Слушай, урус, ты станешь великим воином, если, конечно, не будешь прикончен в первом же бою, как это обычно и бывает. Через три дня мы выходим в поход на косогов. Они хорошие воины. Но мы их побьем, разобьем конные ряды, после останутся только их кости по степи. Но и мы, как водится, принесем богу войны Сульде свои жертвы, то есть вас, плохо обученную и слабо вооруженную пехоту. Вы будете приманкой для их конницы, а конники и солдаты они отменные, много лучше ваших хиляков. Мы сделаем вид, что убегаем и выведем их лучшие части на вас. Они постараются перебить вас всех без остатка. Знаешь, такая бойня – как охота,
– А еще я видел твои умные глаза. Ты знаешь много, ты стараешься узнать и понять все больше и больше. И у тебя есть предназначение. Грех не дать тебе совсем маленького шанса выжить. Поэтому я дам тебе ничтожную возможность остаться в живых. И сохранить свою жизнь и честь. Ты заслужил это. А получится у тебя или нет – решит Всевышний.
На следующий день всем новобранцам выдали оружие: короткие копья, кривые сабли в примитивных ножнах, круглые остроконечные шлемы и небольшие тяжелые деревянные щиты. Данила внимательно осмотрел все – копья с короткими наконечниками были малопригодны в ближнем бою. Даже неумелый всадник с легкостью перерубит древко. Такие копья можно только метать с близкого расстояния. Круглые тяжелые щиты наспех сделаны из непросушенной березы. Стрелы такой щит не пробьют, увязнут. Но уж очень тяжелыми, неуклюжими оказались эти щиты, неудобны толстые кожаные ремни, в которые нужно продевать левую руку. Зато выданные сабли стали лучшей частью вооружения. Умеренно кривые, длиной почти в метр с крестовиной в десять сантиметров, с плавным изгибом и небольшим весом. Данила повращал саблю хорошо заученным движением кисти руки. Вокруг собрались новобранцы, нерешительно примеривающие, пытающиеся осваивать непривычное оружие.
Появился мрачный Бердибек, что-то беззвучно шепчущий толстыми губами.
«Проклинает весь белый свет», – понял Данила. Ведь за плохо обученных рекрутов ему головы не сносить. А впрочем… Война все спишет.
Наконец, мурза перестал шептать и хрипло бросил Даниле :
– Тебе Маматкул приказал явиться. Только не задерживайся.
Данила быстрой походкой прошелся по хаотично суетящемуся лагерю и успел вовремя: конь Маматкула уже стоял оседланный у его юрты. Маматкул вручил ему два настоящих степных лука и два колчана мощных длинных стрел с особым черным оперением. Не гладя в глаза, хлопнул его по плечу:
– Аллах Акбар! Я хоть и принял мусульманство, все же буду просить Бога Сульде, чтобы он тебе помог.
К берегам Саксинского моря
Через три дня тумен конников (десять тысяч воинов) на добротных конях вышел в дальний поход к Саксинскому морю 4 . Для многоопытной и непобедимой конницы этот поход не был дальним. Данила увлеченно рассказывал вышагивавшим по пыльным дорогам товарищам трагическую эпопею разгрома родной Руси.
4
Древнее название Азовского моря; в XIV веке его чаще стали называть Балык-денгиз, что означает «Рыбное море».
Всего век с небольшим минул с тех пор, как несколько туменов конницы во главе с ханом Бату выступили примерно по этому же маршруту и направились в сторону Европы. По пути они взяли мать городов русских – Киев, вырезав всех жителей. А так как великий киевский князь Даниил Галицкий с семьей, в сопровождении дружины бежали под крыло венгерского короля Белы, то монголы двинулись по их следам дальше – в Европу. Конные армии шли к европейским границам с невиданной доселе скоростью – преодолевали ежедневно почти по сто верст (каждый всадник имел по 2—3 запасных коня). Всего несколько недель потребовалось монгольским туменам, разделившимся на две группировки, разгромить в генеральном сражении 9 апреля 1241 года польско-силезско-тевтонскую армию (с присоединившимися полками франкских рыцарей). Венгеро-хорватская армия погибла в генеральном сражении всего двумя днями позже, 11 апреля. Была с ходу взята венгерская столица Пешт и несколько десятков польских, чешских, венгерских, хорватских городов. Монгольская конница подошла к Адриатическому морю и готова была захватить всю остальную часть Европы. И тут монголы остановились и спешно повернули назад. Римский папа провозгласил победу над степняками, объявил стремительный уход вражеской орды следствием собственных обращений к Господу Богу. Однако настоящая причина была в другом – скончался великий хан и предстоял курултай, на котором могли победить враги главного командующего монгольской армии, Бату-хана. А это означало для него верную смерть и полное уничтожение его большой семьи.