Иномир и Мила
Шрифт:
На заснеженной улице совсем не было никаких дел, а изба такой тесной оказалась, что они постоянно были друг у друга на расстоянии вытянутой руки. И если днем они могли просто обниматься и болтать, то к вечеру, когда все темы были исчерпаны, наступало время поцелуев. Иномир хоть и спокойно держал руки на ее талии, но пальцы все равно нетерпеливо сжимали ее рубашку, а ладони чувствовали тепло и мягкость ее тела, от которого он начинал терять всякий рассудок. Так что к ночи он спускался ворочаться на свою постель. И часто, чтобы потом заснуть, уходил на холодную улицу колоть дрова под светом звезд.
А сейчас она дышала так прерывисто,
— Иномир, а тебе и вправду очень хочется? — Мила опустила взгляд. — Я бы тогда могла не ждать…
Сердце его так громко стучало, грудь вздымалась, и подумал только об одном: как бы сейчас прижать ее к кровати сильнее и с головой вместе с ней накрыться одеялом. Чтобы в этот холодный и снежный день им стало теплее.
— Милослава, мне и вправду очень хочется, — ответил он и мягко улыбнулся. — Но я подожду. Весной снег растает, пройдет твой день рождения, и мы с тобой поженимся. Здесь, конечно, никто за свободные отношения не осудит. Но я знаю, как для тебя это важно. — Он поцеловал ее в щеку, встал с кровати, поправил одежду, выпрямился и посмотрел на дверь. — Пойду-ка, я, пожалуй, еще дров наколю.
Холодный воздух ударил в лицо, но кровь все еще продолжала в нем кипеть. Иномир набрал в ладони снега и обтер разгорячившиеся щеки.
— Ух, — проговорил он, почувствовав, как ему немного полегчало. Но все равно мысли были заняты только образом Милы, лежащей на кровати. Встряхнув головой, он отошел за избу к поленьям. Взял в руки топор и начал колоть дрова, стараясь не замечать, как фыркает, будто насмешливо, Белогрив.
— Ох, знал бы ты, как это тяжело, — обратился Иномир к коню, размахнулся и со всей силы ударил по полену. Оно с треском разлетелось в разные стороны. Белогрив в ответ опять фыркнул, переминаясь с копыта на копыто. — Ну ничего. — Иномир собрал разлетевшиеся поленья и кинул к остальной куче. — Снег растает, и мы с вами в такое путешествие отправимся. Хочу Милу отвезти далеко на юг. Помнишь, какие там дивные сады? — Он бросил взгляд на коня и улыбнулся. — Ей понравится. А мне-то как понравится! Все же женатым человеком уже буду, и испытывать свое терпение больше не понадобится.
От работы стало жарко, на лбу появился пот, мороз обжигал горло, и мысли медленно успокоились. Он уже хотел бросить колоть дрова и вернуться в дом, как вышла Мила в большой шубе и меховой шапке.
— Иномир, я хотела с тобой поговорить. — Она присела на высокое полено, спрятав голые руки в рукава, и внимательно на него посмотрела. — Тебя что-то мучает?
— Мы же уже об этом поговорили. — Он поставил перед собой новое полено.
— Нет, я не про это. — Она покачала головой и вздохнула. — Ты ночью говоришь во сне.
— И что же я говорю? — Он двумя руками перехватил топор и замахнулся.
— О каком-то ожерелье, — вздохнула она, он резко опустил топор и посмотрел на нее. — Я особо не придавала этому значения, думала, что может быть тебе кошмары снятся. А потом вспомнила, что ты про него говорил во время лихорадки.
— Вот как. — Он звонко вонзил топор в полено.
— Это от твоей мамы осталось? Я его помню. В нашу первую встречу оно у тебя на груди висело. Только зачем ты мне говорил его забрать перед смертью и почему мне потом соврал про него?
— Милослава, — с раздражением начал Иномир, — нельзя брать чужие вещи.
— Прости, — ответила она, встала, подошла к нему и протянула ожерелье. — Но что же в нем такого, если ты его прячешь?
— Ничего, — коротко ответил он, забрал ожерелье и спрятал в кармане шубы.
— Знаешь, когда ты мне сказал, что ты такой же, как и я, тоже из другого мира, помнишь, как я была удивлена и расстроена, что раньше мне не признался? Конечно, наши приключения от этого не изменились бы, но мне было бы легче, знать, что я не одна такая. — Мила замолчала и прямо посмотрела на него. А Иномир отвел взгляд, прекрасно понимая, какие слова она сейчас вспомнит. — Ты мне тогда ответил, что тебе все это время было тяжело ходить с таким грузом на душе. И я спросила, не умалчиваешь ли ты о чем-то еще. Помнишь, что ответил? Ты сказал: нет. — Мила нахмурилась и кивнула на его карман. — Так что тогда это значит?
— Ничего важного, чтобы тебе стоило знать. — Иномир поджал губы.
— Опять врешь. — Она поставила руки на бока. — Иномир, мы уже столько с тобой пережили, неужели я не могу узнать, что это за ожерелье?
— Это мое ожерелье. — Иномир поднял на нее тяжелый взгляд. — Когда Лада погибла, я прибежал к маме, и она мне рассказала, кто я такой. Нашла она меня на багровом болоте, а на шее оно как раз и висело. И так ей меня жалко стало, что забрала к себе. Ну и сказала тогда, что Черный ельник из-за меня наверняка и стал разрастаться. Посоветовала уходить, никогда не возвращаться и забрала ожерелье. А когда она умерла, я вернулся и захотел избавиться от него. Только как в лесу выкопал яму возле черного ручья, что-то на меня нашло, и я его надел… — Он тяжело вздохнул. — Похоже, ты как раз из-за меня здесь и оказалась.
— Иномир. — Она распахнула глаза.
— И я не смог от него избавиться, — продолжил он, — все эти годы меня преследовало чувство, что оно может мне помочь вернуться. И когда меня лихорадило, я, кажется, вспомнил, как оно работает. Только как очнулся… и когда нашли эту избу, никуда я не захотел. Не захотел, чтобы ты куда-то уходила. Подумал, что, быть может, это мое счастье…
Между ними повисла долгая пауза, Иномир отвел взгляд и стал с напряжением ждать, что же она ответит.
— Так что получается, — надрывно произнесла Мила. — Мало того, что ты умолчал, что я здесь из-за тебя оказалась. Так все это время, пока мы тут с тобой живем, ты знал как вернуть меня домой?
— Это всего лишь моя догадка, — ответил он.
— Все равно, Иномир, ты представляешь, что ты от меня скрывал? — Щеки Милы вспыхнули. — Получается, что, пока мы тут с тобой обнимаемся, целуемся и мечтаем о свадьбе, ты все это время знал, что я могу вернуться к братьям?
Уже не щеки, а все лицо у Милы запылало, она угрожающе выставила палец вперед, а затем резко развернулась.
— Подожди! — Он все же схватил ее за плечо. — Давай мы с тобой поговорим…
— Мне не о чем с тобой говорить. — Она смахнула его руку и быстро зашагала по снежной тропинке в лес.