Иной разум. Тетралогия
Шрифт:
Ричард тем временем подозвал к себе Юргена. Руины показались Максиму ничем не примечательными, заурядными. Оплывшие холмики строительного мусора, низкие иззубренные остатки стен, потрескавшиеся бетонные плиты, торчащие из-под земли.
– Что он делает? – спросил Шустов, заметив, как Юрген отцепляет «антигравитационные» устройства.
– Сейчас откроет вход в бункер, – отозвался Бекетов.
– И как мы попадем внутрь?
– Смотри.
При помощи тросов Юрген зацепил антигравы за арматуру, торчащую на изломе бетонной плиты. Массивная преграда
– А если Юргена с его приспособлениями рядом не окажется? – Максим не понимал смысла столь сложных манипуляций.
– Есть несколько запасных выходов, но мы ими по возможности не пользуемся, – нехотя ответил Бекетов. – Рагды тут часто появляются. Они в последнее время совсем оборзели.
– В смысле?
– Ну, раньше их было мало. Да и на рожон они не лезли. А теперь шныряют повсюду, стаями. Вот и приходится маскироваться. Двери мы снаружи землей присыпали, обломками завалили, типа никто ими не пользуется.
Ричард уже скрылся внутри.
– Давайте, не задерживайте! – прикрикнул на них Юрген.
Шустов следом за Бекетовым пролез в узкую щель, выпрямился, едва не ударившись головой о низкий потолок, спустился на пару ступеней.
Один антиграв по-прежнему поддерживал плиту, второй вслед за Юргеном проскользнул внутрь, перехватил инициативу, подпер плиту снизу, позволяя своему «собрату» освободиться от троса и попасть в убежище.
«Как в склепе», – Максима почему-то взяла оторопь.
– Порядок. Не топчитесь на лестнице. И так тесно.
– Пошли, – Бекетов чиркнул зажигалкой, взял из ниши в стене толстый кусок черной древесины, пропитанный чем-то едким, зажег импровизированный факел.
В мятущемся свете по обшарпанным стенам заплясали тени.
Вниз уходила гулкая металлическая лестница, огибающая неработающую шахту лифта.
Один пролет сменялся другим. Шустов насчитал восемь лестничных маршей. Выходит, мы спустились на глубину четырех этажей?!
– Сюда, – Бекетов толкнул протяжно скрипнувшую дверь. Перед ними открылся просторный коридор. Сегменты потолка тускло светились. Стены закрывала пластиковая облицовка. Прямо у входа Максим заметил компьютерный терминал с темным неработающим экраном.
– Система ограничения доступа. Рич ее взломал, когда впервые оказался тут.
– Откуда он узнал про бункер?
– Не говорит.
– А он всегда такой?
– Да. Я тоже поначалу пытался его расспрашивать, потом бросил. Пустое занятие. Заходи, – он уверенно открыл одну из дверей. – Жить будешь тут. – Бекетов включил свет.
Помещение оказалось небольшим. Койка, неработающий экран на стене, столик. За изгибающейся ширмой из матово-белого пластика располагался санузел.
– Неужели вода есть?
– Угу. Можешь вымыться, одежду постирать.
Максим замер в нерешительности, вспомнив об ИПАМе, который всю дорогу копошился в подсумке, и о браслете, который, скорее всего, содержал матрицу личности Стелси.
– Ты чего? Завис?
Максим занервничал. Он вдруг подумал,
– Слав, у меня тут кое-что припрятано…
– Знаю, – спокойно отреагировал Бекетов. – Да расслабься, наконец, Макс! – он дружески похлопал его по плечу. – Две сбойные нейроматрицы. Одна у тебя в подсумке. Вторая на запястье. Рич их сразу распознал, навскидку.
– И ему нет до них никакого дела?!
– Сказал, что оба устройства опасности не представляют. А чего ты так напрягаешься?
– Не привык еще… – Шустов извлек из подсумки сферу ИПАМа, снял браслет, положил их на стол.
– Все, больше секретов нет? – добродушно усмехнулся Бекетов.
– Нет, – ответил Шустов. – А ты, смотрю, в хорошем настроении?
– Угу. Испортить хочешь?
– Нет. Просто не понимаю тебя. Радуешься чему?
Бекетов исподлобья взглянул на Максима:
– Ты сколько уже в черном лесу?
– Ну, пару суток.
– А я два месяца.
– Привык?
– Нет, не привык. Научился ценить маленькие радости жизни. Это не отговорка, Макс, и не попытка уйти от ответа. Каждый находит свою отдушину. На Юргена взгляни. Он странный, да? Словно не в себе. Вокруг не пойми что творится, смерть кругом бродит, а он прикладной инженерией занят, как будто не видит опасностей.
– Да, я заметил.
– Ты городские ужимки брось. Здесь в одиночку не выжить. А единственный способ не сойти с ума, это принимать реальность, ничего не загадывать наперед, не мучить себя неразрешимыми вопросами. Жив? Вот и радуйся!
– Нет, я так, наверное, не смогу.
– Сможешь. А сейчас мой совет: просто расслабься. Горячая вода, чистая одежда, надежное укрытие, – поверь, это дорогого стоит.
– Предел?
– Вот теперь я тебя не понял?
– Предел мечтаний?
– Для меня – да! – отрезал Бекетов. – Не торопись, Макс. Скоро сам все поймешь. Не дано нам разгадать происходящее. Юрген десять лет тут провел, но толком ничего не выяснил. Я так даже не рыпаюсь. Просто живу. Радуюсь, если есть повод. И тебе советую.
– Скажи, а как Ричард относится к посторонним? – Максим, оценив все преимущества обжитого бункера, сразу же подумал о Кейтлин и капитане. В горячке стремительных событий он даже имени его не спросил.
«Но теперь, когда во мне больше нет второго сознания, я могу к ним вернуться, все объяснить!»
Глаза Бекетова вдруг беспокойно забегали.
– А почему спрашиваешь?
– Тут неподалеку есть руины. Я там оставил двух человек. Так сложилось. Оба ранены. Им помощь нужна.
– Знаешь, Макс, ты к Ричарду сейчас со своими проблемами не лезь. Он по возвращении обычно у себя запирается, что-то с отловленными нейроматрицами делает. И вообще, он вряд ли согласится. Ему помощники нужны. Сильные, здоровые. С твоими ранеными он даже связываться не станет. Скажет – пустая трата ресурсов.