Иной жизни для себя не представляю! Книга седьмая. Халявные баксы.
Шрифт:
« Ой, ребята, вы его не ругайте! Тихонько мне сказал,
попросил помочь, если с охотой получится. А я пообещала
никому ни слова».
«Все равно трепло, доверить ничего нельзя», - Дока
продолжал возмущаться. А Варя вскочила и побежала на
рабочее место – к окошку раздачи подошло два человека.
Владимир, что бы ни выслушивать в свой адрес много чего
«хорошего», подождать нас возле вагончика-столовой не
решился, и обнаружился уже
в одиночестве. Бродил по дну котлована между буровых, колотил
под ногами камни, как я понял, в контуре рудного тела. И
заговорил со мной первым, в желании ускользнуть от темы
своего излишнего красноречия в столовой:
«Пока тебя не было, здесь поковырялся», - показал рукой
где именно, - «в одном месте руда хороша, с видимым золотом.
Через тройку дней до нее доберутся – по вечерам начну на отвал
ходить», - хорошо, что не палатку навещать по ночам, что ему
категорически запрещено. Ну а за тройку дней всяко может
случиться. Такого, что заставит Владимира вообще забыть о
золоте.
Через час, на первом перекуре, он попытался себя
реабилитировать, по поводу излишней утренней болтовни в
столовой:
«Зря на меня дуешься», - не просто бросил под ноги, а
щелчком придал спичке импульс движения в сторону и
проследил за ее полетом, - «Варюха была как убитая, вот и
попытался ее развеселить, мол на охоту вы идете, а если
получится - вдвоем с ней шашлыки заделаем, у меня и бутылка
для этого дела припрятана». Сделал несколько красивых
затяжек, как на публику: «Из-за тебя все, перестал на женщину
внимание обращать!»
Я слегка порозовел – в некотором роде Владимир был
прав. Но не в том, что касается моего к женщине отношения –
внимания ей я как уделял, так уделять и продолжаю. Но начал
побаиваться последствий интимной связи, после одного
разговора. Как то поинтересовался, не боится ли она попасть в
интересное положение, я же не предохраняюсь. В ответ Варя
рассмеялась:
«Все мужики рады, если в этом деле женщины к ним
претензий не имеют, а ты переживаешь!» - и показушно
погладила мне голову, - «Не бойся, все будет в порядке!»
«Ну а вдруг?» - не успокоился я, - «Что делать будешь?»
«А ничего!» - Варя засмеялась, - «Где я еще такого
мужчину найду, умного и красивого, что бы отцом моего ребенка
мог стать!»
Вот здесь я испугался. Одно дело простой необременительный
роман, который с закрытием артели кончится и с женщиной
мы вряд ли больше увидимся, другое – стать отцом ребенка,
о
Тогда я промолчал, но слова Вари вспоминались и
вспоминались, а настроение мое по этой теме падало и падало.
Мысль о возможном внебрачном ребенке меня убивала! И тем,
что он мог появиться, и тем, что непонятно кто будет его
воспитывать. Женщина в одиночку – ничего хорошего, появится
отчим – вообще непредсказуемо. Так что для меня – никаких
детей внебрачных! Хотя знал и мужиков, которые таковых имели,
но угрызений совести, за их судьбу, к моему удивлению не
испытывали.
Пришлось подумать, как выйти из положения, что бы и с
Варей продолжить отношения, и что бы исключить вероятность
неприемлемых для меня последствий. Вывод напрашивался
один: посетить в Мирном аптеку и приобрести известные всем
резиновые изделия. Но попасть туда у меня возможности не
было, пришлось просить Доку – а кого больше, если из нашей
троицы только он ездил в городок за запчастями. Но по закону
всемирного свинства техника в артели долго не ломалась, я так
же долго старался встреч с Варей избегать. И после того, как
нужные изделия попали в мои руки, наверное уже по привычке
встречи наши случались пореже. Что женщина заметила, вида не
подала, и обиду таила в душе. Причем при мне так талантливо,
что заметить ее смог только Владимир, о чем сейчас и доложил.
«Ты Варюху не обижай», - продолжал доброжелатель, - «а
то смотрю – она к нам заглядывать перестала!» - посмотрел на
меня с осуждением, - «Добудете ночью сайгу – завтра сабантуй
устроим, а ты перед Варей извинишься!»
«Мы с ней и не ругались», - начал и я оправдываться.
«Ну и что! Извинишься на всякий случай, для
профилактики!» - придумал утешитель, - «Женщина за ласковое
слово все простит!»
После работы я попросил Владимира принести мне ужин в
домик, а сам устроился в кровати. Ночью непонятно как долго
продлится охота, и сколько после нее часов останется на отдых –
не известно. И что бы завтра на работе не клевать носом, сейчас
желательно подремать, пока есть время.
Мгновенно провалился в сон, а когда открыл глаза и
заворочался, увидел Владимира, осторожно и без лишнего шума
растапливающего печку. Глянув на меня, он поднес палец к
губам – не шуми мол – и кивнул в сторону соседней кровати. Но
было уже поздно – Дока на ней зашевелился, с сонными глазами,