Инспектор и бабочка
Шрифт:
– Тебе нравится?..
Выплюнуть землю не получается, напротив, она отвоевывает сантиметр за сантиметром, проваливается все глубже, – в гортань, в трахею; заполняет легкие, еще секунда – и в земляную могилу свалится бешено колотящееся сердце Икера.
Лали вынула «конфетки» вовсе не из пакетика «Fizzy», инспектор должен был сразу понять: прежде чем бросить пастилу на ладонь Икера, она сунула руку в задний карман джинсов и извлекла темно-кофейный брусок именно оттуда. А пакетик так и лежит на полу перед ней. Пакетик с безобидными мармеладными мишками, клубничками и осьминожками.
Какой дрянью его накормили?!.
Вопрос похоронен заживо, он не может
В комнате никого нет.
Никто не придет на помощь Субисаррете, не очистит от земли рот и легкие. Остается только медленно агонизировать, наблюдая, как в детской сгущается мрак. Икер вот-вот задохнется, но в самый последний момент, когда ему кажется, что гибель неминуема, неожиданно приходит облегчение. Легкие освобождаются, а следом за ними освобождается гортань. Теперь земля осталась только на языке, ее достаточно легко скатать в шарик языком – и выплюнуть.
Что Икер и делает. И хотя он по-прежнему не в состоянии пошевелить ни единым мускулом, страх асфиксии отступил.
Но это не конец, совсем не конец.
Маленькая кучка земли, исторгнутая из глотки, начинает расти, превращаясь в некое подобие фигуры. Нет, она не черная, – темно-кофейная, в цвет дряни, от которой Икер только что избавился. Определенно, это человеческая фигура. Мужская, если судить по широким прямым плечам, никаких других опознавательных знаков нет. Контуры фигуры размыты, она пребывает в постоянном движении, как будто жирная земля, из которой она слеплена, кишит насекомыми. В довершение ко всему, земляной истукан начинает притягивать крошечные разноцветные паззлы с пола. Они облепляют фигуру, но вовсе не произвольно, как поначалу показалось Икеру. Маленькие паззлы сами собой складываются в большой, – и это не старинная карта с океаном, не Лали и даже не кошки.
Это… Альваро Репольес.
Борлито!
Фотографической точности в подобии лица нет, но и сомнений в том, что это Борлито, – тоже. Икер ошеломлен, хотя совершенно не испытывает страха, сидя напротив живого мертвеца.
– Здравствуй, Борлито, – тихо произносит инспектор. – Я думал, что никогда тебя больше не увижу. Здравствуй.
Почему он решил, что вылупившийся из земляного кокона Альваро ответит ему?
– Здравствуй… Икер.
Голос Альваро звучит очень тихо, почти сливаясь с шумом дождя за окном. Чтобы услышать друга, Субисаррете приходится напрягать слух.
– Я искал тебя. Я был в Брюгге. Я нашел пансион, в котором ты останавливался. Где ты пропадал все эти два года, что с тобой произошло?
– Овье… Овьедо… – шелестят губы Репольеса. – Очень близко.
Даже с поправкой на то, что с ним разговаривает призрак, Субисаррета не может понять, при чем здесь городок в горах, на севере Испании. Альваро ездил туда каждый год, благо, до Овьедо из Сан-Себастьяна не так уж далеко, всего-то шесть часов по трассе. «Город, где тебя настигает вдохновение», – сказал как-то Альваро. Возможно, там его настигло что-то еще, ведь из своей последней поездки он вернулся сильно изменившимся. До нее Альваро радовался малейшей возможности встретиться со старинным другом, но после… Его как будто подменили: он неохотно соглашался на встречи и вытащить его куда-либо стало весьма проблематично. Почему Икер, набросившись на сдобное пряничное тело Брюгге, совершенно забыл об Овьедо?
Почему?
– Что случилось в Овьедо, скажи?
– Берегись…
– Я здесь из-за тебя? Кто такой Кристиан Платт?
– Тик-так, тик-так.
Может быть, призрак Альваро и не произносил этих слов, но
– Кто… убил тебя?
В момент убийства Альваро спал и вряд ли мог знать, кто нанес ему смертельный удар по затылку, но Субисаррета имеет дело не с самим мертвецом. А… с кем? С душой Альваро? С темной стороной Альваро? Темно-кофейной, так будет точнее. Если отбросить детские годы, проведенные в кафедральном соборе Памплоны, – Икер не самый прилежный прихожанин. Несмотря на все усилия деда и бабушки, он не вырос особенно религиозным, что не мешает ему верить в загробные путешествия души экономклассом. А значит, и душа Альваро, воспарившая над его мертвым телом, могла видеть убийцу. Оглядываясь назад, на все эти дни в конце июля, Икер может с уверенностью сказать: ничто не было случайностью, ни одна вещь, ни один предмет, попавший в поле его зрения. Ни один человек, возникший у него на пути. Все они – вместе и каждый по отдельности – вели его к лучшему другу Борлито, – но как понять, что он хочет сказать Субисаррете?
– Кто убил тебя?
– Очень… близко…
– Этот человек где-то рядом? Здесь?
– Очень… близко…
…Очнувшись, он не сразу сообразил, где находится. Разбросанные фигурки, разбросанные паззлы, разбросанные мячи для крикета. Дождь все еще идет, к тому же кто-то приоткрыл окно: шторы колышутся от легкого ветерка, в комнате пахнет цветами, сыростью и еще чем-то – неуловимым, но страшно знакомым.
Голова Икера слегка кружилась, во всем теле ощущалась слабость, и тем не менее оно слушалось его. Достаточно было сжать и разжать пальцы, помахать ладонью перед лицом, вытянуть затекшие колени.
Это – комната Лали, но девчонки нет. Ориенталы тоже исчезли, во всяком случае, Икер не видел их. Или они просто захотели, чтобы инспектор их не увидел. Впрочем, Икеру было не до ориенталов, он снова и снова возвращался к происшедшему, что это было? Видение, сон наяву?.. Даже если так, оно возникло не случайно, а было спровоцировано тем, что Лали назвала «конфеткой».
Ибога – растение которое позволяет видеть мертвецов. Своих мертвецов, ушедших близких. Эти слова, сказанные специалистом по африканским культам Энеко Монтойей, всплыли в сознании Субисарреты совершенно спонтанно. И никуда не желают уходить.
Альваро Репольес, наскоро слепленный из земли, полностью соответствует всем характеристикам: он – близкий Икеру человек. И он – мертвый. Конечно, встречу с ним полноценной не назовешь, но и ее достаточно, чтобы крепко призадуматься. Катализатором послужили несколько кусочков неизвестной Субисаррете темно-кофейной субстанции, что, если это и есть – ибога?
Энеко Монтойя говорил ему о корнях ибоги (именно в них содержится галлюциноген ибогаин) – Икеру же досталось некое подобие пастилы. Скорее всего, Лали подсунула ему уже обработанный и готовый к употреблению наркотик.
Но как он попал к восьмилетней девочке?
Лали – необычный ребенок, Субисаррета понял это с самого начала. Но роль ее во всем этом деле до сих пор была неясна, возможно… Возможно, именно она должна была привести Субисаррету к Альваро Репольесу. Возможно, освободившийся дух Альваро действовал через нее. Хотя это и не объясняет главного: каким образом сильнодействующий галлюциноген оказался в заднем кармане джинсов Лали?
Что здесь вообще происходит?
Ответить могла бы сама Лали, – если бы захотела. Но отвечать на прямые вопросы она не особенно любит, ограничиваясь универсальным: «просто знаю и все». Иногда ее реплики туманны и кажутся вовсе лишенными смысла, но теперь на руках у Субисарреты есть один, неубиенный козырь: