Инспектор Вест [Инспектор Вест в затруднении. Триумф инспектора Веста. Трепещи, Лондон. Инспектор Вест и Принц]

Кризи Джон

Возможно, Роджер был единственным человеком, который понимал, что ему следовало пройти мимо комнаты девушки и зайти в соседнюю, где прятался убийца.

Ее осматривала итальянская полиция в присутствии самого Северини. Но, насколько было известно Роджеру, там не обнаружили никаких следов, которые могли бы помочь найти преступника.

Если бы он пошел туда, а не в комнату Энн, думал Роджер, он мог бы помешать негодяю скрыться.

Или же он уже тогда опоздал?

Роджер сделал затяжку, пытаясь разобраться в происшедшем. В некотором роде это удача, что он приехал сюда отдохнувшим из Парижа и изучал факты

как бы со стороны. Поскольку он не являлся непосредственно заинтересованным лицом, то был способен разглядеть за отдельными деревьями лес. Или, скажем, часть леса. Имелись два основных вопроса, на которые он до сих пор не получил ответа.

Почему был убит Барнетт?

Почему так напугана Энн Пеглер?

Кто знает, если получить ответ на второй вопрос, может быть, и первый прояснится?

Он вышел из комнаты и неторопливо направился к другому коридору. Полицейские, дежурившие возле двух номеров, отдали ему честь. Северини распорядился, чтобы ему оказывали всяческую помощь. Но эти ребята не знали английского, а Роджер не говорил по-итальянски. Он просто показал на помещение, где скрывался убийца, и жестами объяснил, что хочет туда войти. Один из полицейских улыбнулся, что-то заговорил по-итальянски, отпер дверь и проводил Роджера внутрь. Он остался на пороге, а Роджер подошел к окну, как он это уже проделал раньше в присутствии Северини, и принялся разглядывать слабый налет пороха и обгорелые следы на крашеных дощечках жалюзи. Они находились примерно на уровне его талии.

— Очевидно, — сказал Северини, — что стрелявший сидел — сидел! — или стоял на коленях в тот момент, когда стрелял.

В сидячем положении человек не может как следует прицелиться.

Стоя на коленях?

А если здесь находился очень маленький человечек, карлик, тогда некоторые вещи становятся понятнее. Например, легкость, с которой убийца затерялся в толпе после покушения на большой площади. Далее — быстрота, с которой он удрал из этого отеля.

Карлик?

Ребенок?

— Нет, нет, — решительно заявил Муччи. — В отеле не останавливался ни один ребенок. Никто из сотрудников не заметил никакого ребенка, синьор. Я убежден, что если бы его хоть кто-то заметил, мне бы доложили. — Он прямо смотрел в глаза Роджеру, когда тот пожимал своими широкими плечами. Муччи был черноволос и на целую голову ниже Роджера. Конечно, никак не карлик, но весьма невысокий тип.

— Люди синьора Северини все время задают вопросы, мой персонал не имеет возможности заниматься своими прямыми обязанностями. — Он только что не добавил: «Надеюсь, вы не начнете с того же самого».

— Ладно, — отрезал Роджер, — забудьте об этом.

— Думаю, ваше решение правильное. — Глаза у него были черные, веки чуточку припухшие. — Вы не могли бы мне сообщить, как здоровье бедной синьорины Пеглер? Мне ее очень жаль.

— Вряд ли она придет в себя сегодня, — ответил Роджер.

Казалось, Муччи приободрился.

— Вот как? Из-за шока?

— Полицейский врач дал ей снотворное. — Роджер больше не сомневался, что Муччи повеселел от его слов.

— Да, ей полезно как следует выспаться… А теперь, синьор, вам пора спуститься вниз пообедать. У нас сегодня особое меню.

Роджер кончил обедать, смакуя фруктовый салат под соусом «марашино», когда один из полицейских, дежуривших возле комнаты Энн Пеглер, пришел

сообщить ему, что девушка проснулась.

Через двадцать минут после этого Роджер неторопливо поднялся из-за стола. Его не оставляло необъяснимое чувство, что за ним все время наблюдают. Он заметил, что дверь комнаты напротив помещения Энн Пеглер была неплотно закрыта, и подумал, не прячется ли кто-нибудь за нею. Он все сильнее и сильнее тревожился за девушку.

Роджер вошел внутрь.

Медсестра склонилась над постелью и поправляла подушки. На ночном столике горел турецкий ночник, но света было вполне достаточно, чтобы уловить лихорадочно горевшие глаза девушки. Сестра успела расчесать ей волосы и обтереть влажной губкой лицо. Энн была необыкновенно бледна, даже губы слабо отличались от щек.

— Синьор? — сестра пододвинула стул.

— Благодарю.

Роджер сел, чувствуя на себе обеспокоенный взгляд Энн Пеглер, понимая, что если он задаст неверный вопрос или скажет неточные слова, то может вызвать у нее истерику.

— Привет, мисс Пеглер, — начал он. — Я пришел, чтобы предложить вам свою помощь. Я приехал сюда из Англии вместе с женой.

Она молча смотрела на него.

— И я счастлив, что мне удалось доказать одну важную вещь. Мы теперь определенно знаем, что на Джима Барнетта напали на улице в тот самый день.

Энн протянула к нему руку и заговорила умоляющим тоном:

— Это верно? Вы сможете это доказать? Вы можете заставить Северини этому поверить? — Ей не хватало воздуха.

— Он уже поверил. Вам не о чем беспокоиться. Вам скоро возвратят ваш паспорт. Через несколько дней мы с женой поедем в Англию, возможно, вы пожелаете составить нам компанию.

— Я хочу как можно скорее уехать отсюда! Я ненавижу Италию и не могу тут больше оставаться!

— Как только вы поправитесь, мы и поедем, — пообещал Роджер. Он пожал ей руку, такую же горячую и влажную, как и ее лицо. Ему казалось, что если он найдет необходимое заветное слово, он сумеет вытянуть из нее правду. Она боялась не только того, что произошло, но и полиции. Была и еще какая-то скрытая причина. Энн могла оказаться необходимым свидетелем.

Может быть, у нее все-таки нечиста совесть? Или же она чудовищно напугана? Скорее второе. Все дело в Муччи.

Что ж, надо рискнуть с этим Муччи.

Конечно, после этого она может вообще замкнуться, отказаться отвечать. А может, наоборот, станет откровеннее, на что он и рассчитывал.

— Есть одна вещь, которую я хотел бы узнать, — начал Роджер и пожал ей руку. — Кого вы так боитесь? Кто вас напугал? Муччи, управляющий?

Она еле слышно прошептала:

— Вы знаете? Хорошее начало!

— Он из тех молодчиков, которые могут напугать до безумия обыкновенного человека, — сказал Роджер.

Ни в его голове, ни в манерах не было заметно чувства торжества. Все оставалось прежним. Вот ведь как бывает: ты можешь работать по делу неделями, иногда месяцами и ничего не добиться… А потом какой-то пустяк, везение направят тебя по верному следу, и все сразу же встанет на свои места. Когда такая удача выпадает сразу — ты триумфатор.

А ведь на этот раз Роджер случайно заметил из окна, какими глазами Энн Пеглер смотрела на управляющего, когда он проходил по двору.

— Только я не знаю, Энн, как это Муччи удалось вас запугать? Чего он хочет?