Инспектор Вест [Инспектор Вест в затруднении. Триумф инспектора Веста. Трепещи, Лондон. Инспектор Вест и Принц]
Шрифт:
Ее начало трясти.
— Не нужно больше переживать, — спокойно сказал Роджер, — его разыскивают по другому делу. Так что он больше не сможет принести никакого вреда. — Роджер был уверен, что говорит чистую правду. — Так чего же он от вас хотел и чем угрожал?
— Он, он сказал… — начала девушка, все сильнее дрожа, так что даже говорить ей было трудно, — он говорил, что сумеет заставить полицию поверить, будто я убила Джима. Он сказал, что у него найдутся свидетели. Он хотел…
Она разрыдалась. Роджер понимал, что в ее положении такой угрозы, было достаточно, чтобы заставить ее молчать.
— Не торопитесь, успокойтесь, — ласково произнес Роджер, поглаживая девушку по голове, хотя сам с трудом сдерживал нетерпение, — чего же требовал Муччи от вас?
— Он хотел, чтобы я рассказала ему все, что знала про Джима Барнетта. Он вообразил, что мы старые друзья. Потом ему нужны были какие-то пленки. Он буквально свел меня с ума, расспрашивая про кинофильмы. Были ли пленки проявлены, видела ли я их, знала ли, где они находятся. Они пытались украсть кинокамеру на улице, а потом похитили ее из гостиницы, но Муччи сказал, что она была пустой. Я ничего не знаю про пленки. Ведь мы с Джимом познакомились за несколько дней до этого. В тот вечер он ходил куда-то обедать, и я не видела его больше до того, до того, как это случилось.
— А вы не знаете, почему Муччи так не терпелось раздобыть пленку из аппарата? — спокойно спросил Роджер.
— Думаю, знаю, — прошептала Энн. — Я сделала несколько кадров в тот момент, когда напали на принца. Вот в чем, наверное, все дело. Джим приподнял меня вверх, и, пока я снимала, я видела все… Все! — Теперь девушка так сильно дрожала, что медсестра подошла к ней и стала тоже успокаивать ее, гладя по голове и одновременно бросая на Роджера красноречивые негодующие взгляды, в значении которых он не сомневался. Скоро его отсюда выставят. — Я… я чуть-чуть не потеряла сознание, — продолжала Энн. — Джим привел меня обратно в отель, но не остался обедать, ему нужно было повидаться с какими-то людьми по делам. С его приятелями, так он сказал. Он мог им отдать пленки, — всхлипнула она. — Он мне об этом не говорил, но мог же он так сделать? Я просто ничего не знаю про них.
Последняя довольно неуклюжая фраза была сказана с подкупающей убедительностью.
— Значит, покушение произошло у вас на глазах? — задумчиво спросил Роджер.
— Да, да! Я видела все. Как выглядел принц, как… как упал второй человек, как все перепугались. Там был такой перепуганный ребенок, он не мог быстро убежать из-за толпы и…
Роджер ее не перебивал.
Когда он закончил свои расспросы, он знал все, что она могла рассказать ему про замеченного ею «ребенка».
VIII
«Друзья» Барнетта
У Северини были глаза человека, который не спал несколько дней, а может, даже недель. Характеристика Виттейкера оказалась удивительно точной. Грива серебристо-стальных волос и узкое костлявое лицо сразу же воскрешали в памяти образы знаменитых дирижеров на концертных эстрадах мира. У него были широкие плечи и узкие бедра, плоский живот, нервные манеры. Казалось, каждую минуту он готов сорваться с места и куда-то бежать. Форма на нем сидела безукоризненно, что называется, как влитая.
Роджер впервые попал к нему в кабинет — просторное, светлое
Северини слушал Роджера, не прекращая шагать по кабинету. Детектив сержант Джонсон, человек с огромным брюхом и красной физиономией любителя пива, иногда вставлял отдельные слова — английские для Роджера, итальянские для Северини. Джонсон сидел за маленьким столиком, на его лице не отражалось никаких чувств.
Роджер закончил.
— Старший инспектор, — заговорил Северини, — я признаю свою вину. Мне следовало с самого начала проверить рассказ об уличном нападении. Многое зависело от него. Значит, я ошибся. Возможно, я ошибся, — поправился он почти яростно. — А теперь что мы должны организовать? Допрос Муччи, разумеется. Узнать, видели ли в отеле этого так называемого ребенка, возможно, карлика, когда было произведено нападение на принца Азира. Между двумя преступлениями существует связь, о наличии которой я не подозревал. Я хотел бы… — Он перешел на итальянский язык и повелительно посмотрел на Джонсона.
— Мистер Северини поздравляет вас, — сказал Джонсон с торжественным видом.
— Ваша полиция действительно действует превосходно, — пробормотал Роджер. — Если бы вы уделили второму преступлению побольше времени, вы давно пришли бы к тем же выводам. Уверены ли вы, что Энн Пеглер хорошо охраняют?
— Да. Что касается Муччи, я его немедленно допрошу.
— Не лучше ли установить за ним пристальное наблюдение? — спросил Роджер.
— Считаю, что немедленный допрос даст больший эффект, — возразил Северини, — но я проконсультируюсь со своим… — Он снова перешел на итальянский.
— …со своим начальством, — кратко пояснил Джонсон.
— У нас одни задачи, — с улыбкой сказал Роджер. Ему очень хотелось победить явную враждебность Северини, вызванную, возможно, ощущением фактической неполноценности по сравнению со знаменитым Красавчиком Вестом. Однако пока Роджеру ничего не удалось сделать в этом плане. — Выяснили ли вы приятелей, с которыми обедал Барнетт в тот вечер, когда его убили?
— Он ужинал с одним англичанином и женщиной, которые до этого не бывали в ресторане, — сказал Северини. — Имен мы не знаем. Кроме того, с ними был еще итальянец, неизвестный управляющему, но… Конечно, нельзя ручаться, что Барнетт отдал пленку одному из этих людей. Вопрос кинопленок приобретает колоссальную важность. Муччи интересовался только последней?
— Девушке показалось, что да.
— Постараюсь расследовать это дело более подробно, старший инспектор, — пообещал Северини, — и сообщу вам, если добуду новые сведения.
— Вы очень любезны, — сказал Роджер. Он вышел из кабинета. За ним в качестве его колоссальной тени двинулся сержант Джонсон.
Только главные улицы были хорошо освещены, на боковых фонари попадались нечасто. Почти не встречалось машин. Отсвет на небе говорил о подсветке собора. Где-то в том районе Джанет обедала или танцевала с Виттейкером. Не пойти ли к ним? Но он подумал о такой возможности так, между прочим.