Инстинкт Бабы-Яги

Донцова Дарья

Я натянул халат. Видали? Я вовсе не волновался из-за того, что матушка проснулась до восхода солнца, мне самому не хотелось пробуждаться с петухами. Но делать нечего, пойду глотну кофе, авось в голове просветлеет.

На кухне, возле кипящего электрочайника, обнаружилась Миранда. Я посмотрел, как девочка, вновь одетая в грязные джинсы и потертую куртку, открывает белую коробку, и приветливо спросил:

— Ты любишь лапшу?

— Ненавижу, — последовал короткий ответ.

— Зачем

тогда готовишь?

— Так жрать хочется, — пояснила девочка, шмыгнув носом, — я ее вечно на завтрак хаваю, мать забывает купить продукты, вот и беру в ларьке.

— Где же ты обедаешь?

— Около школы, в «Ростиксе».

— А ужинаешь?

— Когда Настька в Москве, — меланхолично помешивая длинную белую вермишель, пояснила девочка, — вечером хожу с ней, она по клубам поет, а если на гастроли уматывает, опять лапшу жру. У меня на эти макароны скоро почесуха начнется.

— Твоя мама совсем не готовит?

— Не-а, ей некогда.

— Она же хорошо зарабатывает, отчего домработницу не наймет?

Миранда принялась наматывать лапшу на вилку.

— А у нее ни одна прислуга больше месяца не держится.

— Почему?

— Какой ты, однако, любопытный, — покачала головой Миранда, — в частности, из-за Василия, он обожает в туфли ссать, такой вонизм потом стоит. Ну почему у меня постоянный насморк? Наверное, аллергия на «быструю» лапшу.

Сделав этот вывод, она принялась заглатывать нелюбимое кушанье. Я посмотрел на ее маленький носик, украшенный серьгой, торчащей в правой ноздре, и ничего не сказал.

Глава 6

Перед тем как уйти, я по привычке окинул взглядом свою комнату и увидел Филимона. Секунду поколебавшись, подхватил кролика и сказал:

— Вот что, Филя, сегодня поездишь со мной в машине. Конечно, я предупрежу всех, что отныне ты не кандидат в кастрюлю, а мой друг, но первые дни нужно соблюдать осторожность.

Кролик, естественно, мне не ответил. Мои пальцы ощутили, как под мягкой шубкой размеренно и абсолютно спокойно бьется его сердечко. Похоже, животное совершенно меня не боялось.

Я вышел в прихожую и наткнулся на Ленку и Миранду. Девочка аккуратно завязывала кроссовки — на мой взгляд, не слишком подходящую обувь для февраля. Домработница радостно закричала:

— Поймали, Иван Павлович? Давайте сюда, будет всем на ужин рагу с морковкой.

Я покачал головой:

— Нет, Лена, это мой приятель, познакомься — Филимон, впрочем, он не обидится, если станешь звать его Филей!

Ленка попятилась:

— Чего?

— Ничего, — вздохнул я, — кролик теперь мой, ясно? На рагу купи свинину.

Пока домработница пыталась уяснить смысл услышанной фразы, я нагнулся, взял один ботинок и чуть не

задохнулся.

Миранда подняла голову:

— Жутко воняет, да? Это Василий. Видно, ты ему насолил чем-то.

— Он всегда мстит таким образом? — со вздохом спросил я, разглядывая испорченную обувь. Ботинки было жаль, я купил их совсем недавно в хорошем магазине за немалые деньги.

Миранда встала и потянулась за тоненькой дубленочкой.

— Ага, если кто не понравится, кранты! А не нравятся ему все, кроме Настьки.

— Это кто такая? — Я из вежливости поддержал разговор, вынимая коробку с осенней обувью.

— Настька? — изумилась Миранда. — Ты ее не знаешь разве? В дуэте «Шоколадка» поет, муттер она мне.

Я решил перевести разговор на другую тему:

— А ты куда?

— Так в школу.

— Далеко?

Миранда осторожно потрогала серьгу в носу.

— В Южное Бутово.

Я изумился:

— На другом конце Москвы?! Сколько же туда ехать?

Девочка пожала плечами:

— Отсюда часа два, пожалуй.

— Но почему ты так далеко учишься? Разве Настя обитает в Бутове?

— Не-а, в Тушине, — пояснила Миранда, — вернее, там живу я, а Настька лишь ночует, она все по концертам мотается, бабки рубит.

— Ступай вниз, — велел я, — отвезу тебя до места.

— На фига? Сама доберусь.

Я надел пальто.

— Девочки твоего возраста не должны спорить со взрослыми.

Миранда разинула ярко накрашенный ротик:

— Ну ты сказал! Чего же мне теперь, всегда молчать? Нашел дуру! Это в твое время дети взрослых боялись, а мы теперь свободные!

По-моему, свобода и хамство разные понятия, но я ничего не сказал, а просто вышел из квартиры.

Филимона мы устроили на полочке у ветрового стекла. Кролик мгновенно уснул, словно всю жизнь раскатывал в «Жигулях». Миранда влезла на переднее сиденье и заявила:

— Отстойная машина.

— На другую не заработал. Какая же, по-твоему, хорошая?

— Ну… «мерс» глазастый или «бээмвуха», — поделилась своим мнением девочка, — еще эта, как ее… «Феррари».

— Дорогая моя, «Феррари» одна из самых дорогих марок, ты когда-нибудь ее видела?

— Так я целый месяц в ней ездила, — спокойно пояснила Миранда, бесцеремонно включая магнитолу, — у Леньки была красная, народ на дороге из тачек прям вываливался, когда мы катили!

— У какого Леньки?

— У Настиного любовника, Леньки Мазона, слыхал про такого?

— Нет.

— Он в группе поет, называется «Кофе Интернэшнл».

— И у него «Феррари»?!

— Ага, он меня в школу возил, а потом Настюха его пинком выгнала. Ты слушаешь «Русское радио»?

— Иногда.

— Отстой!