Инстинкт Бабы-Яги

Донцова Дарья

Валерий кивнул:

— Сделайте милость, не рассказывайте ей, что я приводил ребенка.

Парикмахер подмигнул мне:

— Я и не собирался, Иван Павлович, хорошо зная вашу маменьку. Ей эта информация ни к чему. Сядет в кресло и убивается: «Ах, ах, Ваня никак не женится, таких невест приводила! И не пойму, в чем дело». Да вы не краснейте, у меня у самого девчонка только шестнадцатилетие справила.

И он тоненько захихикал. Подавив желание воткнуть в него ножницы, я пошел к кассе. Придется искать другой

салон, этот Валерий уже разболтал всем вокруг, что сын Николетты Адилье педофил. Иначе почему мастерицы, прежде вежливо здоровавшиеся со мной, сейчас нагло улыбаются?

Ну что же происходит с нами? Сорокалетний мужчина привел ребенка в парикмахерскую, и каждый воспринял это в меру своей испорченности. Отчего людям сразу в голову лезут гадости?

Следующее потрясение я испытал у кассы, увидав сумму прописью. У меня не хватило наличности.

— Ничего, Иван Павлович, — хмыкнула кассирша, — потом подвезете, вы же у нас постоянный клиент, наверное, теперь часто станете привозить эту… э… э… девушку!

— Миранда — дочь моей знакомой, — бездарно оправдывался я.

— Да-да, — закивала кассирша, старательно сдерживая ухмылку, — конечно.

Сами понимаете, в каком настроении я вышел в холл и от злости слишком резко сказал:

— Пошли!

Миранда вскочила:

— Ты сердишься?

Ее звонкий голосок рассыпался по салону. Мигом все замерли, дамы, поджидавшие своей очереди, опустили журналы, а администратор, сидевший у двери, отвратительный парень с волосами нежно-розового цвета и серьгой в ухе, разинул рот.

— Нет, — сбавил я тон, — извини, я просто устал.

Внезапно девочка бросилась мне на шею, запечатлела на губах звонкий поцелуй и завопила:

— Спасибо!!! Я такая красавица!!!

Клиентки зашушукались, администратор чуть не выпал из-за стола.

Ощущая на губах нечто противное, липко-сладкое, я схватил Миранду за руку и поволок к двери, но глупышка, совершенно не понимая, какое впечатление мы производим на окружающих, громко вещала:

— Смотри, мне еще маникюр сделали! Вот, видишь, колокольчик привесили. Стебно, да? Тебе нравится, да? Ваня, я красивая? Я тебе нравлюсь?

— Да уж, — довольно громко произнесла дама, сидевшая у самой двери, когда я проталкивал мимо нее Миранду, — сейчас у людей не осталось ничего — ни совести, ни чести.

Всю дорогу до дома Миранда щебетала, словно выпущенная на волю птичка. У двери квартиры она снова попыталась поцеловать меня, но я увернулся:

— Бога ради, без объятий, ты ешь какую-то липкую конфету…

— Это жвачка, — пояснила девочка и мигом выдула огромный пузырь, — во, гляди, они у меня лучше всех в классе получаются.

Я только вздохнул. Смешно, однако, с одной стороны, она взрослая девушка, пользующаяся косметикой, с другой — абсолютное дитя, хвастающее размерами выдуваемых пузырей.

Нора сидела у окна

с самым мрачным видом.

— Каковы наши успехи? — поинтересовалась она.

Я выложил полученную информацию. Хозяйка развернула кресло и покатила к письменному столу.

— Значит, так, слушай, Ваня. Влезли мы в страшное дело, кто-то, совершенно безжалостный, убирает людей одного за другим. Я абсолютно уверена, что все смерти связаны между собой: сначала Алена, потом Илья, затем Марина…

Так, у Элеоноры начинается профессиональная болезнь детективов: подозрительность. Психиатру окружающие люди кажутся сумасшедшими, а сотруднику правоохранительных органов — преступниками.

— Нора, — попытался я вразумить хозяйку, — Алена утонула. В ее кончине нет ничего загадочного. Дорога была ужасной, Илья не слишком опытный водитель, конечно, безумно жаль девушку, но…

— Ее убили, — с тупым упрямством повторила Элеонора, — хитро, очень хитро, но преступник не учел одной ма-а-аленькой детальки! Все задумал ловко, машину столкнул, сам в воду влез, намок, руки исцарапал, но негодяев губят детали.

Я так и сел.

— Вы полагаете, что Алену убил Илья?! Но он же приходил сюда с ней, к нам, просил найти того, кто покушался на жизнь девушки!

— Похоже, он не слишком-то обрадовался встрече со мной, — процедила Нора, — сначала сидел в машине, явился позже и все повторял, что кастрюля с кислотой и пакет с молоком случайности. Наверное, поехал с Аленой, чтобы у той не возникло сомнений в нем. И очень он обрадовался, когда Шергина предположила, что автор всех затей Райкова… Впрочем…

Нора замолчала, закурила и, выпустив струю едкого сизого дыма, продолжала:

— Ты не знаешь того, что стало известно мне. Во-первых, найдено тело Алены. Девушка утонула.

— Вот видите! Ничего странного.

Нора порылась на столе, вытащила листок.

— Слушай. При вскрытии грудной полости обнаружены так называемые «барабанные» легкие.

— Что?!

— Ладно, объясню проще. Если человек утонул, в его легких находится вода. Ясно?

— Более или менее.

— Вот! И у Шергиной тоже, — кивнула Нора, — жидкость взяли на анализ — обнаружили, что Алена утонула именно в этой речке.

— Правильно, мы же об этом давно знали.

— А теперь получили подтверждение, — кивнула Нора, — на мой взгляд, ситуация обстояла следующим образом. Илья сначала утопил Алену, а потом изобразил несчастный случай. Прибежал в больницу. Вспомни, доктор говорил, что у него нет особых травм, только шок и исцарапанные руки. А ведь автомобиль падал с довольно большой высоты. Отчего он не разбился?

— Случаются иногда странности, люди выживают и в более страшных катастрофах.

— Нет, Ваня. Он ее утопил, сбросив в машине с обрыва, а потом инсценировал собственное счастливое спасение.