Инстинкт Бабы-Яги
Шрифт:
Разрешите небольшое отступление? Дорогие автовладельцы, если вы, не дай, конечно, бог, сбили человека, никогда не уезжайте с места происшествия. Коли находитесь в трезвом состоянии, лучше оставаться на месте. Во-первых, сшибленный пешеход может быть жив, и вы, вызвав «Скорую помощь», спасете его, а во-вторых, если вы скрылись, умчались, то нарушили закон.
А это уже серьезно. Допустим, вы остались. Вполне вероятно, вас на суде оправдают, учтут то, что несчастный пешеход нарушил правила дорожного движения, пересекая дорогу в неположенном месте или на красный свет. А вот если вы уедете, пусть сбитый вами человек целиком и полностью виноват, вам впаяют срок именно из-за того, что удрали. И не надо думать, будто улица пустынна и никто
Понимаете, в какой ужас пришла Олеся, увидав рыдающую дочку? Мать мигом кинулась спасать глупое дитятко. Олеся села за руль и погнала в Ленинградскую область, в деревню Тетеркино, где обосновался один из ее бывших любовников, художник Володя. На следующее утро «Жигули» разобрали полупьяные пейзане на запчасти, а Олеся на поезде прикатила в Москву и подала заявление об угоне тачки. Причем, сунув следователю сто долларов, она «убедила» его, что «жигуль» пропал не в пятницу, когда был совершен наезд, а в четверг утром.
Посчитав проблему решенной, Олеся вздохнула спокойно. Правда, они с Женечкой первое время дергались от каждого телефонного звонка, но потом успокоились. Время шло, стало понятно, что свидетелей наезда нет, в Тетеркино никто не наведывался, машину, похоже, искать не собирались. Одним словом, Олеся совсем успокоилась, и тут появился я с рассказом о Галочке, запомнившей номер машины.
Я посмотрел на бледную заплаканную мордочку девочки.
— Значит, это ты сидела за рулем?
— Ага, — с самым несчастным видом кивнула дурочка, — что теперь будет?
— Ничего, — вздохнул я, — меня наняли расследовать не это дело, я сейчас уйду. Скажи, у тебя нет знакомого по имени Леонид Михайлович?
Женечка насупила гладкий, без единой морщинки узкий лобик.
— Леонид Михайлович… это кто ж такой… А! Леньку Кротова имеете в виду? Да, мы с ним в одной группе.
— И сколько ему лет? — для проформы поинтересовался я.
— Ну, наверное, как мне, девятнадцать или двадцать.
Я вздохнул:
— А про женщину, которую зовут Инга Владимировна, что-нибудь слышала? У нее еще имеется дочка Сонечка.
— Не-а, — удивленно ответила Женя, — хотя можно у мамуси спросить, у нее полно заказчиков. Зачем вам эти люди?
— Да так, — пожал я плечами, — долго объяснять.
Когда Нора услыхала эту историю, она покраснела и воскликнула:
— Ты уверен, что они сказали правду?
Я кивнул.
— Абсолютно. Одна перепугалась до полусмерти и принялась совать мне деньги, а вторая просто маленькая дурочка, не способная ни к какой систематической умственной деятельности.
— Может, их все-таки наняли, чтобы убить Колпакова? — цеплялась за последнюю надежду Нора.
— Только если этот Леонид Михайлович полнейший идиот, — отрезал я, — да кругом полно мужиков, профессионалов, которые на самом деле украдут машину, сделают черное дело и растворятся в огромном мегаполисе. Ну кто же будет пользоваться в таком случае своей машиной? И кто наймет двух баб-истеричек в качестве киллеров? Глупее не придумаешь.
— Ладно, — сухо сказала Нора, — отбрасываем этот вариант, хотя он казался таким привлекательным. Впрочем, я не оставляю мысли о том, что Шергину убрал Леонид Михайлович. Вполне вероятно, что он и Колпакова собирался устранить, да повезло, вмешался Господин Случай. Так, завтра поедешь к Кудимову
— Вы думаете, он знает подробности об этом человеке?
— Конечно, ведь Колпаков отослал ему негативы, небось сопроводил их записочкой.
Я пошел к себе и обнаружил на постели, на подушке, нагло развалившегося кота. Возле его живота, подобрав под себя лапки и прижав ушки, мирно дремал Филимон.
— Вы, ребята, никак подружились?
— Мур, мур, — пел Василий.
Очевидно, ему было приятно тепло от прильнувшего к нему кролика. Услыхав мой голос, Филимон открыл глаза, потом сел и задергал в воздухе передними лапками. На его мордочке виднелись следы чего-то коричневого. Я наклонился и понюхал длинноухого. «Вискас»! Кролик от души угостился кормом, которым упорно потчуют Василия. К слову сказать, котяра терпеть не может «лакомые кусочки в желе» и жрет их только тогда, когда понимает, что альтернативы нет.
Впрочем, я давно не видел кота таким беспредельно счастливым, и, кажется, у него на усах повис кусочек еды, но оранжевого цвета.
Я провел рукой по морде Василия.
— Мур, мур, — еще громче запел шельмец.
Знаете, что это было? Небольшой ломтик морковки. Страшно удивленный, я сходил на кухню, принес два блюдечка, одно с мелко натертой каротелью, а другое с вонючим «Вискасом», и сунул под нос приятелям. Животные мигом проснулись и бросились к еде. Филимон начал закусывать консервами, а Василий, жмурясь от удовольствия, потянулся к моркови. Вот это фишка! Закончив трапезу, зверушки облизнулись. Филимон преспокойно заснул, а Василий шмыгнул в коридор. Я осторожно пошел за ним, просто стало интересно, чем он решил заняться.
Не замечая преследователя, кот вел себя естественно. Сначала он подошел к вешалке и начал обнюхивать пальто, затем решил изучить обувь. Но в нашем доме теперь все, наученные горьким опытом, прячут ботинки в тумбочку и закрывают дверцу. Оплошность сегодня допустил лишь я, пришел домой, скинул сапоги и оставил стоять у входа.
Василий стал рассматривать продукцию фирмы «Саламандра». Было видно, что он в легком недоумении. Потом котяра, издав громкое «мур», потерся круглой головой о мой брошенный в прихожей ботинок и подошел к тумбочке. Я великолепно понимаю, что вы мне не поверите, но далее дело обстояло именно так. Кот поскреб лапой дверцу, но та, естественно, не собиралась распахиваться. Василий постоял пару секунд в раздумье, глядя на тумбочку, его хвост нервно ходил из стороны в сторону. Затем кот изменил тактику, вытянул вперед слегка согнутую правую лапу и, подцепив дверцу, потянул ее на себя. Раздалось тихое «щелк», и тумбочка открылась. Василий с довольным видом оглядел стоявшие рядком туфли и стал их изучать. Кроссовки Миранды он даже не понюхал, сапожки, принадлежащие Норе, красивые, темно-коричневые, из натуральной кожи, с опушкой из норки, тоже не привлекли его внимания, Василий заинтересовался обувью Ленки. Сначала котяра поскреб их лапой, потом осмотрел, прищурив пронырливые круглые глаза. Казалось, он размышляет: стоит ли? Но через секунду, очевидно, вспомнив, как домработница сегодня утром шлепнула его посудным полотенцем, принял решение, влез в тумбочку и сел на Ленкин ботинок с крайне довольным видом. Я хотел закричать: «Василий, брысь», но не успел, котяра спрыгнул на пол и, довольно урча, закрыл дверцу лапой.
Я онемел. Тумбочка выглядела нетронутой, Ленка сломает голову, пытаясь понять, каким образом ее обувь оказалась испорченной. Василий медленно, сохраняя полное спокойствие, пошел вперед, хвост его, прямой, словно мачта, бодро торчал вверх. Путь кота лежал мимо моих сапог. Шельмец притормозил, вновь потерся о них ушастой головой и торжественно, будто церемониймейстер на дне рождения короля, уплыл в кухню. Я вернулся к себе. Вот уж предположить не мог, что этот пакостник настолько умен. И потом кот, кажется, решил завязать со мной дружбу.